Тринити

Макаров навел в жилище порядок, разложил в нужной последовательности необходимые предметы — зубную щетку, мыло, полотенце, бритву. Насчет опасной бритвы он так ничего и не понял — несколько раз прикладывал ее то к шее, то к щекам, то к глазам, но в итоге снова отправил на полку.

Постепенно Макаров прижился и организовал себе и Беку некое подобие комфорта. Позарившись на уют, собака оставила свою нору и перешла жить в землянку, поскольку в норе в результате таяния снега поднялся уровень грунтовых вод.

Макаров по старой памяти служаки завел своеобразный распорядок дня утром прогулка и легкий завтрак ягодами, потом уборка территории и пикник на обочине, затем сон, легкие упражнения, водные процедуры и снова сон.

Жизнь пошла своим чередом. Макаров никуда не рвался. То, что происходило с ним, вполне устраивало его.

Опасение вызвали зачастившие дожди со слякотью. Землянка прохудилась. Пришлось напрячься, набрать лапника и в несколько приемов заделать протекающую крышу. Но лужи на полу оставались такими же глубокими. Труп в них плавал свободным стилем. Тогда Макаров устроил вокруг ночлежки отмостку из кусков дерна, чтобы вода с крыши оттекала подальше. Добившись в жилище суши, Макаров успокоился.

Дожди быстро съели последний снег в теневых структурах леса.

Наступила настоящая весна. Она подействовала на Макарова возбудительно — его потянуло к работе, он не мог сидеть сложа руки. Но сделано и переделано было уже все вокруг — бесхозным оставался только труп. Макаров и Бек не решили, как поступить с ним, да и надо ли вообще что-то делать. Закопать — и в голову не приходило, а оттащить подальше от землянки — на это не хватило бы сноровки. Поэтому пока что жили вместе. По холоду соседство с трупом можно было перетерпеть, но с ростом температуры в природе трупный запах стал одолевать. Макаров переносил запах легко, а Бек просто одуревал. Он то и дело лаял на труп, покушаясь разорвать его на части. Макаров успокаивал собаку, давая понять, что здесь все свои. Но скоро запах перестал выносить и Макаров.

Настала пора покинуть жилище.

Собирать вещи долго не пришлось — все необходимое влезло в две ноши одна для Макарова, другая — для собаки.

Макаров прикрыл труп одеялами, припер жердью дверь в землянку, чтобы туда не проник какой-нибудь зверь, и, отойдя на несколько метров, стал прощаться со стойбищем. Бек повторил все прощальные движения хозяина и добавил своих — пару раз, как иноходец, скребанул всеми четырьмя лапами от себя.

Они прошли мимо лодки, не обратив на нее внимания, и форсировали вброд ледяное болото — землянка находилась на острове среди топей. Ходоки не утонули только потому, что под водой на глубине полуметра лежало все еще не растаявшее ледяное плато.

Макаров держал над головой узел с одеждой, а Бек тащил в зубах огромную корзину с остатками консервов. Компания смотрелась по-походному и вполне буднично.

Выбравшись на сушу, Макаров переоделся и зачем-то вытер насухо шкуру Бека. Недоуменный Бек молча снес странную процедуру. Но раз хозяину нравится, почему бы и нет. Ему видней. Да и приятное это дело — когда тебя обхаживают и трут.

Лес узнавался медленно. Макаров не торопился миновать его сквозняком с намерением куда-то выйти. Ему некуда было стремиться. Они с Беком долго нарезали бессмысленные круги по перелескам, по нескольку раз попадая на одно и то же место.

Вдруг Бек насторожился, но лаять не стал. Всем своим поведением он показывал, что неподалеку кто-то есть. Макаров прошел вперед и заглянул за кусты. Там, меж дерев, один, вне всякого контекста, шагал человек. Сделав несколько шагов вперед, Макаров едва не столкнулся с ним. Испуг и паника овладели Макаровым. Ему стало необъяснимо страшно, и он едва не бросился наутек. Благо, споткнулся о Бека и, упав, затих. Бек уселся охранять приникшего к земле хозяина.

Ну разве так охотятся? — иронически наклонила голову набок псина.

Несмотря на буйный шорох неподалеку, гуляющий по лесу человек ничего не услышал. Он был в наушниках — собирал сморчки в песке под опавшими листьями и слушал музыку. Человек переворачивал листву стеком и в такт мелодии бормотал себе под нос: «А поганок не бывает вовсе, их надо просто хорошенько отварить!»

Если бы Макаров разбирался в грибах, он бы не так испугался. Впрочем, дело не в поганках — встреча с грибным человеком помогла Макарову определиться до упора в первом лице, осознать себя бесповоротно. «Если он это он, — напряженно думал Макаров, — то кто же тогда я?»

После встречи с человеком Макаров стал улавливать смутные и отдаленные проблески своего «альтер эго». Если он — это он, значит я, — это я! Владимир, Владимир, Владимир Сергеевич! Владимир Сергеевич! — вспомнил он свое отчество.

От счастья полного обретения себя захотелось что-нибудь выкрикнуть. Макаров поднатужился и заорал на весь лес: «Аваре! Вакей-сейдзяку!»

«Сам-то понял, что сказал?» — тявкнул Бек и посмотрел на своего хозяина, сильно сморщив лоб.