Тринити

Они пили коктейль, танцевали. Разговор не вязался, слова не шли, как будто преодолевали звуковой барьер. Она чувствовала над собой громаду его необычности и считала себя обязанной вести беседу. На пляже она была независима, свободна, а теперь пришла на свидание, - значит, покорилась. Это подавляло ее. И еще эти его резко очерченные скулы и блуждавший где-то по плечам взгляд, никак не попадающий в глаза.

- Зачем вы на ночь глядя надели темные очки? - спросил она. - Закрывают половину души.

- Половину синяка под глазом они закрывают, - сказал Артамонов, - а не половину души.

- Вы немного психолог.

- Все мужчины в отношениях с женщинами немного психологи. Мне нравится эта песня, - кивнул Артамонов в сторону колонки. - Пробирает в области грудинки.

- У вас там находится душа?

- Примерно.

- У большинства парней она расположена несколько ниже.

Ресторан закрывался. Разочарованная, она заспешила домой. Артамонов не находил объяснений своей нерасторопности.

- Сегодня будет интересная ночь. Хотите, я вам ее покажу? - спросил он.

- Я могу вполне самостоятельно отправляться на подобные прогулки. - В ее голосе было заметно любование так быстро и красиво сочиненным ответом. Она принялась дожидаться от него похвалы в какой-то изначально задуманной форме.

- Что ж, случай вполне банальный. Естественное завершение каждого чистого эксклюзивного начинания. Тактика постоянно оплевываемого оптимизма. Вы нисколько не оригинальны. На вашем месте так поступила бы каждая. Отказать - это вы все мастера, а вот дать надежду мало кому удается, надавил на сознание Артамонов.

- Вы вынуждаете меня поступать против моих правил, - улыбнулась она. Ну хорошо, если вашей ночи налево, то нам с ней по пути, и ваше соседство в качестве гида нисколько не убавит интереса. Ну как? Теперь я не банальна?

- Совсем другое дело, - обрадовался Артамонов.

Они зашагали по тротуару и, не договариваясь, направились к пляжу, к тому месту, где познакомились. Незыблемость позиций, на которых их застал в "Журавлях" последний танец, становилась проблематичной. Ситуация требовала уступки от одной из сторон, и Артамонов сказал:

- Как вас зовут? Мое "вы" кажется мне уже настолько абстрактным, что я боюсь перейти на "эй". Такое ощущение, будто на меня смотрят очи, сплошь состоящие из одного только глазного яблока, без всяких зрачков и радужных оболочек.

- Вы так страшно говорите, что я вынуждена срочно назваться. Лика. - И протянула ладошку.

Артамонов почувствовал, что увлекся этой пустой, но приятной беспредметностью разговора. Напряжение, которое в иных случаях снимается физически, подменялось новостью совершенно другого желания - пустословить, нести околесицу без всяких околичностей. Долгое время он распоряжался бог знает кому принадлежащими выражениями, фразами и цитатами, возводил из нуля неимоверные громады, сводил на нет невиданные по широте масштабы. В первом приближении это походило на пинг-понг, с тем отличием, что все подачи делал он.

Два человека, разделенные паузой непривычки, надолго растворились в темноте шаманьих переулков, из которых свет набережной вырвал их уже сближенными до понятия "идти под ручку".

- Не видел ли я вас, часом, у нас в институте? - спросил Артамонов.

- Видел, - перешла она на "ты". - Динамика и прочность транспортных машин.

- Чердачок у тебя еще не поехал от всех этих наук? - поинтересовался Артамонов.

- Как видишь, пока держусь.

- А про Рязанову слышала? Мисс института. Она ведь тоже с факультета динамики.

- Что-то слышала, но что - точно не знаю. А что с ней? - всполошилась Лика.

- Совсем немного не дотянула.

- Умерла, что ли?

- Да нет, слетела с нарезки.

- Как это? - не поняла Лика.

- У нее проблемы с психикой. Или что-то в этом роде. Реша так толком ничего и не рассказал, хотя бывает у нее постоянно.Она жила с матерью, их бросил отец. Мать долго болела и умерла. На почве этой домашней истории плюс теория машин и механизмов плюс стихи - и она, так сказать...

- Тронулась умом? - спросила Лика.

- Не знаю точно, но, может быть, близка к этому, - сказал Артамонов. Психика не выдержала. А такая красавица... У Реши с ней роман.

- Очень пикантно все, - сказала Лика.

- Куда уж пикантней. Я и сам пару раз ходил с ним к ней в гости, внешне она вроде ничего, а как только начинает говорить, видно, что плывет. Но сейчас ее,по-моему, вообще куда-то отправили. Врачи сделали заключение, что одной ей жить нельзя, а родственников нет, чтобы присматривали.

- Но, может быть, есть какие-то друзья или знакомые? - никак не могла успокоиться Лика.

- Знакомые не имеют права, только родственники, - пояснил Артамонов.

- Ну и что, ее отправили в тихий дом?

- По-моему, да. Но из Реши, я говорю, на эту тему слова не вытянешь.

- Да, диамат и сопромат дают совершенно гремучую смесь, и красота здесь совершенно не спасает, - сказала Лика. - А что, у тебя есть ощущение, что со мной произойдет то же самое?

- Да нет, просто учиться больше негде, а то лучше поступали бы вы все куда-нибудь по женской линии.

- Это куда же?

- В более легкие промыслы, чтобы иметь несложные помыслы.

- На панель, что ли?