Тринити

- Стой! Стой! - заорал и вцепился в таксиста Варшавский, потому что на счетчике засветилось: 1 рубль 96 копеек. Пока шеф жал на тормоза, механический счетчик доскрипел до двух рублей ровно.

- Надо бы вам колодки тормозные поменять, - посоветовал водителю Артамонов, - а то без чаевых можно остаться. Уж очень у вас размашистый тормозной путь. Не по средствам. - И отдал ему два новейших металлических юбилейных рубля.

- Для нумизматической коллекции лучше не придумаешь, - сказал Прорехов, вздохнув по поводу, что деньги достаются не ему. - И не упирайтесь. Я слышал, что каждый человек мечтает стать известным нумизматом.

Высадив команду, таксист с опаской порулил к светофору. Такой финансовой филигранности, или, точнее сказать, наглости он не ожидал. В его практике бывали случаи, когда пассажиры вообще не платили, он переживал их не так болезненно. А здесь получалось, что растоптали святое - заплатили по счетчику. Водитель круто развернулся на перекрестке и начал крыть ни в чем не повинных участников движения. По визгу колес друзья поняли, что к ночи таксист залютует и будет продавать горячительное у подъезда ДАСа не по семь, а по десять рублей за бутылку. Или, что еще страшнее, вообще не станет продавать.

...Корочки дипломов у Артамонова, Прорехова и Варшавского были в кармане. Вопросов не имелось никаких. Не только друг к другу, но и к самим себе. Но расставаться страшно не хотелось. Не было даже отдаленного желания возвращаться к глупому бытию, в котором уже никогда с периодичностью в полгода не мелькнет и призрака сессии - этой короткометражной оттяжки по полной программе.

Сегодня у команды была задумка устроить незваный - на троих - ужин, после которого планировалось учинить прощальный обход ДАСа, чтобы на днях без зазрения совести разметаться по стране согласно прописке и вновь приступить к обыденному и пошлому. То есть войти в состояние агрессивного безделья с переходом в тихий саботаж.

Варшавскому ничего не оставалось, как продолжать вести передачу на якутском телевидении и попутно фарцевать привозимой с большой земли бытовой электроникой. Прорехову получение диплома тоже ничего нового не сулило. Его ждал родной строительный трест в Горьком Новгороде, а в нем - многотиражка "Не стой под стрелой!". Артамонов рассчитывал покинуть раскрученную им донельзя районку и завести наконец собственное дело. Плюс построить дом, посадить дерево и написать книгу.

- Везет же очникам, - позавидовал Прорехов выпускникам дневного отделения. - Им распределения разные предлагаются, направления всяческие выдаются.

- Молодые специалисты, понимаешь ли, - согласился с ним Артамонов. - А нам - по домам. Продолжать делать то, что и раньше. Никакого развития. Зачем тогда учились?

- Почему обязательно делать то, что и раньше? - рассудил Артур Варшавский. - Можно вообще ничего не делать.

- Ну и пекло сегодня! - вытер пот со лба Прорехов. - Есть смысл пойти на рынок прямо сейчас, накупить всякой дряни, затащить ее в комнату и больше по жаре не таскаться. - От высокого роста очки у Прорехова запотевали быстрее, чем у Артура, и в такой зной лысого пива без пены ему требовалось больше, чем Артамонову.

- Предложение принимается в третьем чтении, - вяло согласились друзья.

- Жаль, что девушки наши на экзамене, - сказал Прорехов. - Сейчас бы они и на рынок, и салатики разные, и пузырек бы организовали! - И он не врал, при виде него дамы машинально одергивали юбки, и их работоспособность по хозяйству возрастала вдвое.

Посожалев об отсутствии подруг, Артамонов, Прорехов и Варшавский отправились за продуктами сами.

Черемушкинский рынок имел специальный сектор для обитателей ДАСа. Продукты там не были гуманнее в смысле нитратов, просто студенты перлись с ходу почему-то именно в эти ворота.

На углу старуха продавала тайное питье, вынимая бутыли из ведра с мутной водой. На первый взгляд прохожему казалось, что вода - это для охлаждения, но на деле бабка прятала подакцизный товар от рдевшего неподалеку участкового.

Артамонов пробовал все подряд. Дотошно, с каждого прилавка. Брал, сколько влезет в горсть. Для полноты эксперимента.

- Попробуйте квас! - предложила тетка за стойкой.

- Меня не процедить, я сам себе дуршлаг! - Артамонов спел в ответ себе под нос собственноручно сочиненный куплет.

- Ну, и что тут нового? - спросил его подошедший Прорехов.

- Черешня и клубника - терпимые, - доложил Артамонов, - а вот редиска полный дерибас! Пустая внутри. - Переговариваясь, они пошли вдоль развала. Ведь на то он и рынок, чтобы пробовать. Правильно я говорю?

- Купите лук! - предлагала старуха с левого фланга. - Молодой, сплошные козочки!

- А как это - "сплошные козочки"? - спросил Артамонов у старухи.

- Козочки, милый, это белая хрустящая часть, - расшифровала старуха, а вот это перья, которые зеленые. А потом козочки превращаются в луковицы.

- А почему "козочки"? - удивился Артамонов. - Что в них такого козлиного?

- Не знаю, сыночек, - развела руками старуха. - Так было всегда.

- Интересно девки пляшут, - записал себе в блокнот Артамонов с приговором. - По четыре штуки в ряд.