Трёхочковый в сердце

Ник стоял согнувшись, тяжело дыша, форма на нём насквозь промокла, стекая не каплями – струями по рукам и коленям. Он почти не слышал, что ему говорили, уши как будто закупорило вакуумными пробками, давление скакало так, что в глазах взрывались фейерверки из чёрных точек-мурашек. Ему нужен был ориентир, якорь за который можно было бы зацепиться, в пространстве и времени, отрешится от происходящего, сфокусировавшись в точке, что ещё удерживала его спортивный дух гравитацией.. И Ник её нашёл.

Он поднял взгляд вверх, пробегаясь по рядам зрительских сидений, толком не различая их цвета и сектора. На балконе второго этажа, напротив той половины площадки, где проходили их игры, сидели родители. Папа и мама притаились, словно не хотели чтобы их заметили, что так и произошло. Ник не видел когда они пришли, и как давно за ним наблюдают. Он просто смотрел вверх, не веря своим глазам, которые, с каждой секундой, явственнее подтверждали – ему не кажется. Отец тихонько помахал, как делал всегда, болея за сына на соревнованиях, и вместе с мамой, взявшись за руки они старались продемонстрировать Нику всю бескрайнюю глубину их любви и веры в него, собрав пальцы в кулак, большими вверх.

С обжигающей внезапностью, разливающейся по всему телу, в нём разрасталась злость, та самая, первобытная, животная, заставляющая биться на смерть, даже будучи загнанным в угол. Теперь его время рвать натянутыми струнами жилы, выхаркивать кровь, сцепив зубы и вгрызаться в каждый сантиметр паркета. Потому что никто не смеет унижать Ника, на глазах тех самых людей, что так в него верят! Наверное, если бы среди них была ещё и Надя, ему бы не пришлось себя пересиливать, он пролетел бы асфальтоукладчиком по своим соперникам, не заметив тех. Сейчас одно только воспоминание о ней, заставляло кипеть, каждую взбудораженную, наэлектризованную клетку организма. Ник не знал, заметил ли кто случившиеся перемены, но возникшей паузы было более чем достаточно, чтобы его перезагрузить.

– Мы доиграем до конца! – он бросил мяч следующему по очереди игроку.

Ник был не похож сам на себя. Казалось, ему заменили батарейки. Он снова защищался, падал, выцарапывал мяч, потом неистово бросался в атаку, с необъяснимым рвением взламывая оборонительные редуты соперника. Тех кто пытался помешать его проходам – Ник изматывал чередой кроссоверов, постоянно меняя направление разрывая дистанцию и забивая в прыжке. Игроки пытавшиеся отобрать у него мяч на ведении, или наоборот рассчитывающие получить перед ним преимущество под кольцом, лишь разочарованно вынимали мяч из сетки, после очередного невероятного полукрюка с разворота, или череды выверенных обманных движений. Итог не заставил себя долго ждать – следующие четыре партии он выиграл «три:один; три:ноль; три:один; три:два». Сопернику лишь оставалось расписаться в собственном бессилии. Пару раз отец, таки не выдержав, закричал, что-то подбадривающее, чем заслужил неодобрительный взгляд со стороны тренера, но кому какое дело, когда сын ТАК играл.

Геннадий Леонидович дал свисток, привлекая к себе внимание, игроки вновь собрались в центре площадки. Ник на дрожащих ногах ковылял за остальными. Адреналиновая волна спала, оставляя за собой бесконечный горизонт усталости, в ушах гулял ветер, перекрывая посторонние звуки, тело не слушалось, как корабль с перебитой мачтой. И тем не менее он продолжал стоять вопреки всему, доказав, что способен на большее, чем о нём думали.

– Что ж, уважаемые, сегодня мне, и думаю многим из вас преподали хороший урок. Мы все должны сделать выводы, попозже, а пока давайте поприветствуем ещё одного игрока нашей команды – Никиту Лазарева!

В зале не раздался дружный хор аплодисментов, разве что родители чуть ли не отплясывали на своих местах на балконе, остальные вели себя более сдержанно, словно бы и недовольные выдвинутым решением. Игроки переглядывались, никто не спешил с поздравлениями, и вообще на спортивных лицах выражалось несвойственное недоумение.

– Тренер, вы говорили, что руководство выделило только двенадцать мест, если вы берёте Никиту, кто тогда уходит? – Лазарев так и не понял кто спрашивал, потому что сил крутить головой больше не было, но похоже этот самый голос озвучил сомнения терзавшие всех остальных.

– Вы всё правильно посчитали. Поясню! – Геннадий Леонидович, сложил руки за спиной, как всегда это делал когда доносил свою мысль не слишком догоняющему подопечному, – Никита сыграл двенадцать матчей, обыграв десятерых из вас. Руководство выделило бюджет на дюжину игроков, что бы добавить к вам ещё одного человека, те, кто проиграл мистеру Лазареву, просто отдадут десять процентов от своего контракта ему. Таким образом – по десять процентов с десятерых, получится стопроцентное одно вакантное место для Ника. И не надо на меня так смотреть, лучше поздравьте своего нового однокомандника!