Трёхочковый в сердце

Она соединилась с ним в поцелуе, обхватив за лицо. Её руки гуляли в его волосах, гладили плечи, руки, торс, извиваясь, словно повторяя траектории линий языка, двигаясь в синхронном танце вторя губам и ритму дыхания. Ник почти упал на Киру, вминая ту в диванные подушки. Она будто утопала под прессом, неизменно раздавливающего под натиском собственного напора. Всё что ей оставалось это отдаться, растекающемуся, из лопнувшего где-то в груди сосуда, удовольствию. Кира руками прижимала его сильнее к себе, будто боясь разорвать хотя бы на секундочку, на клеточку то волшебное слияние их тел. Нику мешала одежда, мешали её волосы разбросанные и препятствующие каждому его движению. Он всюду на них натыкался. И без того короткое платье скрывало нежность смуглой кожи, пестроту налившихся, возбуждённых сосков, всю податливую упругость груди. Волосы не позволяли добраться до шеи, ласкать губами её плечи, даже просто обхватить, обнять, примкнуть к ней. Ник оторвался, разорвав поцелуй, утягивая Киру за собой. Она поддалась, загипнотизированная искушением и желанием. Он развернул её спиной к себе, практически толкнув на спинку всё того же дивана. Теперь Кира стояла на коленях, выставляя самые пикантные формы своего тела, полулёжа на возникшей опоре. Ник задрал платье, даже не обратив внимание на узор тонких чёрных стрингов, стянув их следом. Она только и успела, что прошептать: «Нет! Подожди!», прежде чем в следующую секунду уже вскрикнуть: «О да!».

Он вошёл одним быстрым резким толчком. Слишком легко, настолько мокрой и жаждущей была Кира. Секс с ней всегда был грубее и жёстче, не таким страстным, но более животным. Она не стеснялась стонать, царапаться, впиваться зубами и сминать бесчисленное количество простыней, даже сейчас вгрызаясь в подголовники дивана, в попытке задушить сладостный рёв. Ник часто про себя сравнивал Киру с гоночной машиной, элитным суперкаром, прокатиться на такой всегда бешеный адреналин и непередаваемые эмоции, но истинное удовольствие от вождения ты получаешь лишь с той, что долго и кропотливо подбирал по своим параметрам, покупал дорогие чехлы на сиденья, мыл и натирал воском, вовремя проходя техническое обслуживание. Они не занимались любовью, просто трахались, вытряхивая прежние обиды, накопившееся разочарование, недопонимание, разногласие и банальную скуку. Ему было хорошо в этот конкретный момент, когда на задний план ушло всё остальное, не оставив ничего кроме удовольствия, сексуального и немного мазохистского.

Как езду на велосипеде, Ник так и не забыл как доставлять ей удовольствие. Всё было ностальгически знакомо. Вот он вошёл, сливаясь в едином толчке с мягкостью её, будто только вынутого из духовки, свежевыпеченного зада, такого горячего и пышного. Импульс передаётся всему телу и она, поддаваясь его траектории, уходит вперёд соскальзывая с напряжённого пульсирующего члена. Уже в следующую секунду, сокращающейся пружиной, подчиняясь какой-это эротической гравитации, возвращается, притянутая сексуальным магнетизмом наконечника, стрела которого пронзает отнюдь не сердце. Кира сама задавала темп, насаживаясь всё яростнее и ритмичнее, Ник лишь сильнее сжимал её бёдра, чтобы не соскользнуть с островка отведённого ему на импровизированном ложе. Она уже не пыталась сдерживаться, в голос крича: «Ещё! Ещё! Не останавливайся! Да! Да! О да! Не прекращай! Пускай это не заканчивается! Продолжай!». Конечно, Кира не выдала это в одну скороговорку, скорее выплёвывая каждую фразу в задыхающихся промежутках между стонами, и попытках удержать сознание от потока нахлынувших ощущений. И Ник продолжал.

Он схватил её за волосы, намотав их почти метровую длину себе на кулак, натягивая так, что она зашлась очередным криком боли и удовольствия, запрокинув голову, выплёвывая серенаду воя, как волчица, только не луне, а его члену. Серией расчётливых шлепков, Ник превратил её ягодицы в аллею голливудской славы, с пылающими розовыми отпечатками своей руки. С каждым новым ударом, новым оставленным следом, он ещё грубее входил в Киру, не просто на всю доступную глубину, а со звоном трескающегося под ногами льда на замёрзшей реке, сталкивая их тела. Ник будто аккумулировал удовольствие, закачивая через свой штепсель, передавая и заполняя её. Она билась в него, о подушки дивана, упиралась и соскальзывала руками со стены, пытаясь расцарапать обои. Он чувствовал как кипит, назревая внутри неё оргазм. Будто каскадом падающих булыжников, Ник бултыхался в водах Кириного удовольствия, с каждым новым ускоряющимся толчком. Она кончила резко, подобно маленькому ядерному грибочку, сначала вытянувшись, вырастая из вырвавшегося бесконтрольного синтеза. А затем, сжимаясь в точку, зацикленную вокруг нуклеонового ядра, взрываясь расходящимися ударными волнами разрушительного экстаза.