Кира так и осела не развернувшись, опираясь всем телом на доступный предмет мебели. Она тяжело дышала, раскраснелась, не смотря на всю смуглость кофейного загар своей кожи, волосы беспорядочно рассыпались выпущенные из его рук. Её не беспокоила ни задранная юбка, ни свалившиеся с трясущихся ног трусики, даже взгляд всё ещё блуждал где-то в далёких космических облаках блаженства. Ник вальяжно, и что скрывать самодовольно, опустился рядом.
– Когда говоришь у тебя свадьба? – от такого вопроса зрачки Киры тут же вернулись к себе на орбиту.
– Наша? – она довольно улыбнулась, словно урчащая кошка, лениво протягивая слова и пристраиваясь к нему под бок, – Разве это имеет сейчас хоть какое-то значение?
– Я имел ввиду с Артуром, и всё же – когда?
– Была бы в эту субботу, – Кира сползла к нему на колени, обнаружив всё ещё возбуждённый половой член, – ты думаешь не о том, когда сейчас есть более интересное занятие, чем обсуждение скучных предсвадебных приготовлений.
– Не стоит! – Ник убрал её руки и лицо, поправляя своё джентльменское достоинство, – Твоему будущему мужу это бы не понравилось.
– Что за бред ты сейчас несёшь, ты всерьёз думаешь, что я выйду за Артура, после всего, что между нами сейчас произошло? – она ошеломлённо смотрела на него, толком даже голос повысить не успев, настолько её поразило происходящее.
– Думаю да. Скажем так, твоя передняя линия слишком слаба, чтобы долго оставаться не заткнутой. – его ироничная ухмылка меркла в сравнении с понимание постепенно перекашивающим Кирино лицо.
Она подорвалась так быстро, что не сразу сообразила обтянуть юбку, что уж говорить про трусы, впопыхах оставленные на полу. Кира вылетела в прихожую не обернувшись, только схватив клатч, до неё дошло отсутствие на ней, оставленного в зале конфуза.
– Сука, ты напился вместе со мной, чтобы легче было залезть мне в трусы?! – она кипела, переливаясь через край, но в его изуродованной душе, ему уже нечего было обжигать.
– Вообще-то в моей бутылке простой чёрный чай, – пока Ник созерцал как Кира схватив ёмкость из-под коньяка, хлестала с горла, его переполняло извращённое чувство торжествующего восторга. Даже после того, как набранное в рот содержимое, она выплюнула ему в лицо. Он так же спокойно вытер стекающие капли, с садистским достоинством, глядя в её ополоумевшие глаза, – Я разыграл весь этот спектакль не чтобы затащить тебя в постель, для этого не надо много ума, нужно даже не быть, достаточно казаться настоящим.
– Ну ты и мразь! Ты чудовище! О каких взаимных чувствах ты мне тут пел?!
– Ненависть, презрение, отвращение, ярость: дальше перечислять? Разве не это ты сейчас ощущаешь?
– Скотина, я любила тебя, как ты мог!? – Кира бросилась на него с кулаками, хлестая по лицу, но надолго её порыва не хватило, вскоре сотрясаясь в рыданиях она сползла на пол, подбирая утерянное нижнее бельё.
– А я люблю Надю, – Ник опустился следом за Кирой, заглядывая в её в зарёванные глаза, – Я простил тебе измену, просто перегорел, для меня ты была мертва, похоронена в прошлом, и там же позабыта. Но ты вернулась, в каком-то эгоистичном порыве, разрушив то единственное, что было мне дорого. И забрала Надю из моей жизни, этого я не прощу никогда. А теперь выметайся от сюда, пожалуйста, меня от тебя тошнит.
Понурив голову Кира с опущенными плечами поплелась к выходу, её ещё трясло от слезливых содроганий, разбитая и раздавленная. Нику не было её жалко, скорее наоборот ему было противно, его воротило от всего, что пришлось сделать и мутило от отвращения к самому себе. У самой двери она всё же нашла в себе последние слова проклятья.
– А девчонка молодец, как сильно ты без неё страдаешь, что пал так низко в своей мести!? Я надеюсь ты сдохнешь в одиночестве.
– Зато теперь ты знаешь каково предательство на вкус, тебе не пришлось потерять ноги, чтобы ощутить его в полной мере, как было со мной, но почти. А по ту сторону все мы предстанем босыми, нагими и беззащитными перед лицом, бла, бла, бла! Проваливай!
Как и несколько недель назад он выставил Киру за дверь захлопнув её перед хлюпающим носом. Эта глава жизни была для него закончена.