Трёхочковый в сердце

Кира стояла всего в паре метров от пролегающей вытоптанной тропинки, кутаясь в свои излюбленные меха, с безупречно холодным, как весь сегодняшний день, макияжем, погода, будто, её не касалась, подчиняясь своей снежной королеве. Ник наверняка развернулся бы обратно, намеренно избегая этой встречи, если бы она первой не догнала, остановив его.

– Это же ты, правда? – она вцепилась в рукав его старого пуховика, – Да постой же!

– А у тебя есть ещё знакомые Никиты, запущенно слоняющиеся в этом районе. Я бы не удивился.

– Прекрати, я хочу поговорить, пойдем к тебе.

– Говорят – кровососущие твари, не могут войти в твоё жилище без приглашения, не знаю, что сейчас сосёшь ты, но почти уверен куча чеснока и святой воды, развеют тебя по ветру ещё на подступах. – желчная злоба, хронически поселившаяся в нём, начинала выходить в свет, Ник даже не собирался это контролировать.

– Мне холодно, я почти полтора часа прождала тебя у подъезда, боялась звонить в домофон, думала, мы разминулись. – Кира вовсе не замечала холода, сквозившего в их разговоре, наверное, сбивала с толку температура снаружи.

– Может – стыдилась? Я бы не открыл, ни при каких обстоятельствах. Как ты меня нашла?

– Мы бывали здесь раньше, помнишь? Прошу, пойдём в дом, не могу стоять на холоде. – она переминалась с ноги на ногу, дула в кулачки, спрятанные под бархатом подобранных аксессуарных перчаток, пытаясь согреться.

– Я мог быть где угодно, у врача, в доме родителей, в магазине, куда мне, кстати, в любом случае надо попасть, так что извини чаем не напою, даже если бы он у меня был.

– Твоя мама сказала, что ты не проснешься раньше полудня, и будешь прогуливаться как раз в это время.

– Так вот, что это был за спектакль. – Ник не сильно удивился, в конце концов, любые попытки навестить его бывшими друзьями или знакомыми, в той или иной мере агитировались и контролировались родителями, – Спасибо за справку, не рад был поболтать!

Ника вполне устраивало двигаться в противоположную от Киры сторону, но она пристала банным листом, что злило ещё больше. Он не признавался себе, но болезненный мазохист внутри него упивался подаренными переживаниями и хотел страдать, каждой брошенной фразой, вспарывая, так и не затянувшиеся шрамы. Ник чувствовал и слышал её присутствие, короткие шаги позади него, угнетающее молчание, давление которого, первой не выдержала Кира:

– Можно проводить тебя до магазина, это не займёт много времени, потом я сразу уйду. – она пыталась касаться Ника, одёргивала руку, и снова тянулась, не умея находиться порознь от него.

– Мне не стоит надеяться, что ты заткнёшься, и я спокойно смогу прогуляться по своим делам.

– Прости, я должна с тобой поговорить. Это важно для меня. – Кира бормотала себе под нос, но он всё равно слышал, ненавидел и слушал.

– А мне вот, насрать. Но я же не спешу нести свою правду в массы, тем более туда, где мне не рады. Улавливаешь иронию?

– Ты отвратителен! – она сорвалась, слёзы предательски катились по щекам, слизывая дорогие румяна.

– По крайней мере, снаружи, я такой же, как и внутри!

Ник не смотрел на неё, стоял, отвернувшись спиной, подставляя лицо холодному зимнему ветру, впуская его, в бессмысленной попытке побрататься с ним во всеобщем безразличии. Он слышал как Кира давила рыдания, промокая сбегавшие слёзы. Она продолжала стоять за его спиной, не решаясь заговорить, потратив все своё самообладание на эту встречу, и не оставив сил, для гордого ухода.

– Зачем ты пришла? – Ник, наверное, впервые взглянул на неё намеренно, а не случайно выцепив из толпы.

– Чтобы поговорить, прошу.

– Магазин в паре сотен метров отсюда, пойдем, поможешь мне с покупками, но после, сразу уйдёшь. – он одновременно презирал и восхищался собою, его тешила мысль, что возможно, ей почти так же плохо и неловко сейчас, как и ему, но обратная сторона медали его не радовала.

– Хорошо, спасибо.

Они продолжали молчать всю дорогу до дверей продуктового. Кира, скорее всего, репетировала, заготовленные фразы, может даже монолог, Ника это не заботило, он решительно спешил надраться, окончательно выбросив из головы дурацкий салат.

– Как у тебя дела? – Кира попыталась взять его руку, но тут же спохватилась, так и замерев на середине.

– Ты этот вопрос всю дорогу готовила, или вытащила из карточек с подсказками?

– Просто пытаюсь завязать диалог.

– Тогда не стоило даже начинать. – Ник не хотел переборщить, чтобы не повторился уличный инцидент, но сарказм отравляющей желчью прорастал, прочно укоренившись в нём, – Давай отбросим все эти формальные заготовки, и перейдем сразу к основной части, где нашим разбитым сердцам больше не найти утешения друг в друге.

– Зачем ты так себя ведёшь? – в её глазах больше не было того ледяного блеска, лишь грусть затуманенного морского горизонта.

– Потому что, уже не могу по-другому. – они двигались через винные ряды и Ник методично пополнял растраченные запасы.