Трёхочковый в сердце

– Ничего ты не понял! Это у вас в жизни всё хорошо устроено! Беззаботное детство, папочки и мамочки, чуть ли не шёлковыми салфетками подтирали ваши задницы, лишь бы чадо не схватило раздражение на нежной коже, учителя всегда улыбались и завидовали вам, и пожертвованиям от ваших предков на счёт очередной элитной гимназии или лицея. А когда вы подросли вас своевременно обеспечили самыми лучшими и дорогими игрушками. Вы ни о чём никогда не заботились, и выбирали очередную проторённую дорожку не из жизненной необходимости, а по прихоти. И пока вы летом нежились на курортах и загорали на пляжах, курсируя по историческим достопримечательностям и выставкам, я надрывал собственную жопу на тренировках, наматывая километры с мячом по площадке и стирая руки до мозолей бросками и ведением. Поэтому для вас это – ничего страшного, потому что нельзя дорожить хоть чем-то в своей жизни, ничего за это не заплатив, или рассчитавшись за чужой счёт. А я пролил слишком много пота и потратил слишком много сил, за каждый грёбаный пункт в этом сраном рейтинге, чтобы довольствоваться отведённым мне местом. – Ник тяжело дышал, кипевшая в нём ярость выплеснулась на людей, которые не должны были этого слышать и не заслуживали.

Кира тихо плакала уткнувшись в Викино плечо. Артур сжимал спинку стула, не решаясь двинуть им по раздражающей, пьяной физиономии Ника. Бар молчал. Охрана тоже не решалась выставить неадекватного русскоговорящего гостя, памятуя об их национальном горячем нраве, особенно подкреплённого градусом.

– Ты пьян, Ник, иди проспись. – всё таки вышколенное квалифицированными сиделками воспитание, дало о себе знать и Артур удержался от рукоприкладства, или просто понимал что расклад сил не в его пользу.

– Да пошли вы, мажорики недоделанные, меня от вас тошнит! – Ник развернулся к выходу.

Фразу: «Или от чего-то другого!», он уже не услышал, направляясь в сторону гостиницы, чтобы продолжить упиваться собственным провалом в одиночестве. Нику было плохо, не потому что его спортивная карьера и планы летели к чертям. В конце концов, он попадёт в НБА, другой вопрос насколько ему повезёт с командой, будут ли они ориентированы на развитие молодых игроков, заработает ли он место в основной ротации, или даже стартовой пятёрке. Но то, что он наговорил сегодня Артуру и Вики, и в большей степени – Кире, ведь, откровенно говоря, на мнение тех двоих ему было плевать. С этим, ему придётся разбираться завтра, на трезвую голову. А сейчас захлёбываясь собственным самоуничижением, и выпивкой купленной в другом баре у гостиницы, Ник, как мог, топил в ней, игнорируя, голос собственной совести.

Он забрался в номер, практически не отлипая от горлышка бутылки. От количества выпитого, в комнате казалось неимоверно жарко. Ник нигде не мог найти лёд, чтобы ощутить хоть какую-то прохладу приложив их к вискАм, или бросив в вИски. Теперь он страдал в компании брутальных мужских напитков, хотя его земляки сказали бы, что душу можно лечить только водкой. Не разбираясь с переключателями света, Ник ввалился в темноту общей гостиной, свет сочился лишь из под плотно задёрнутых штор, и то принадлежал тусклому ночному фонарю. По памяти комната напоминала собой достаточно просторное помещение, обильно обставленное мебелью с наличествующей барной стойкой, у которой они собирались так же редко, как и вообще посещали это место в собственных апартаментах, предпочитая всё свободное время проводить на разномастных развлечениях, а для отдыха хватало и спальни. Ник плохо помнил, а тело плохо слушалось, не желая огибать выскакивающие под ногами предметы интерьера. Он споткнулся раз или два, прежде чем добрался до дивана, по его личному убеждению, располагавшегося в самом центре и обрамлявшего посадочную зону для совместных посиделок. Только Ник забыл про журнальный столик, до рези вписавшийся в его надкостницу. Он попытался сделать ещё глоток, из заметно опустевшей бутылки, одновременно перенося ушибленную ногу. Но не рассчитав высоты, и не удержав равновесия, лишь ещё раз споткнулся о, внезапно выступивший на защиту стола, диван, выронил бутылку, и опрокинувшись вперёд, перелетел через его спинку упав лицом на тёмную прохладу пола.

Сначала было больно, немного, потом алкогольное онемение оказало должный анестезирующий эффект. Ему даже показалось, что лучшей возможности заземлиться, как остаться на уверенной твёрдости ковролинового покрытия, не придумаешь. Поэтому он закрыл глаза, которые заставляли вращаться эту планету немного динамичнее привычного, и заснул, тем спасительным, забвенным сном, присущим только новорождённым и алкоголикам. Только в этот раз Ник не нашёл в нём спасения.