Трёхочковый в сердце

Кира не отрывалась от процесса, её губы так же исследовали его лицо, шею и грудь, как Артур отмечал её, словно точки карантинного заражения на карте, своим слизким ртом, она, тем временем, ловко освобождала его от штанов. Пальцы, подобно взмахам колибри, порхали над пряжкой ремня, пуговицами брюк, ширинкой. Артур не терял времени даром, уже проникнув в неё своими отростками, массировал, нагнетая возбуждение и без того сладкого запретного плода. Кира всегда была влажна и отзывчива на любого рода ласки, но стоило нащупать её клитор, или заветный бугорок точки «G», как она теряла всяческий контроль, и её сладкий персик превращался в хлюпающую переспевшую мякоть. И он этим умело пользовался. Кира заходилась волнами, растекающегося удовольствия, её собственные руки давно потеряли контроль над обнажением партнёра, Артур прекрасно справлялся сам. Не прекращая поцелуй и петтинг, он одной рукой освободил себя от остатков нижнего гардероба, и заглушая стон блаженства собственным ртом, вошёл одним лёгким, до омерзения элегантным движением. Она обхватила его ногами, прижимая к себе, ещё глубже принимая его внутрь. Будто уродливый компрессор, они пыхтели, выпуская пар, сочленения приводили в движения главный поршень, дёргающийся вперёд-назад, в изувеченном механизме. Артур переставил руки, уперевшись одной в подлокотник, а второй, сжав ягодицу Киры, оттягивая ту назад и в сторону, желая увеличить глубину фрикций. В скорости он тоже добавил. Закусив нижнюю губу, Кира направляла вырывавшийся стон внутрь себя, это нисколько не помогало Нику. Теперь это ритмичное хлюпанье, больше похожее на жиденькие аплодисменты, вперемешку с мычанием ангинозной коровы, будут заставлять его агонизировать до самого смертного одра. Глаза закатились, рот раскрываясь в последнем жизненном глотке, втягивал остатки, ещё не пропитанного их потом, воздуха, Кира пошла на взлёт, как всегда начиная выгибаться, перед тем как поток наслаждения смоет её вниз. Спазм прошёл по телу раз, другой, она дёрнулась так сильно, что соскочила с члена Артура, почти вытолкнув того с дивана.

Кира лежала, блаженно раскинувшись, не желая собирать части тела воедино. Артур, облокотившись, полу-прилёг рядом.

– Как же здорово, давно такого не испытывала. – Кира обращалась куда-то в потолок, а может корила призрачного Ника.

– Ты про оргазм? Судя по звукам из вашей спальни, я думал у вас этим всё в порядке. – Артур классическим жестом поправил и без того уложенные волосы.

– Не хочу даже вспоминать, знаешь, на фигурном катании нам и актёрское мастерство преподавали. – Кира тоже приподнялась на локти, чтобы видеть собеседника, – Ты не кончил!

Она была слегка удивлена, и будто обвиняла его в нерасторопном усердии взаимных кувырканий.

– Ничего страшного, это всё алкоголь, было восхитительно, ты великолепна.

Но Кира уже поменяла своё положение, подобравшись к нему поближе. Её рука поползла к Артуру в штаны, оттягивая молнию и доставая его хозяйство обратно на поверхность. Ник кричал всей глубиной и силой собственных лёгких, пытался помешать, зная чем всё это закончится. Если виновником его пытки стало обострённое подсознание, то действовало оно в лучших традициях пыточных дел мастеров, ударяя в самые слабые места. Как и у любого мужчины, у Ника таковым была Кира. и чем ниже она падала в собственном развращении, тем сильнее страдал он. Она убрала волосы, подобрав колени под себя, и опускаясь к вновь затвердевшему, под её манипуляциями, члену. Кончик языка заскользил от основания ствола вверх, к самой головке. Уже в следующую секунду, размазывая остатки помады, по влажной восставшей плоти, Кира накрыла её своими полными губами, вбирая и проглатывая внутрь. Артур заёрзал от удовольствия. Теперь уже он извивался, подстраиваясь под каждое Кирино движение. А она всё не могла наиграться с излюбленным леденцом. То сосала его, облизывая как конфету на палочке, то фиксируя руками, натирала своим языком, словно измеряя всю длину движения, а потом насаживалась, уподобляясь профессиональному факиру, проглатывающем шпагу. Иногда Кира заигрывалась, принимая член слишком глубоко, давилась, выплёвывая, но с новым вдохом, восстанавливая сбившееся дыхание, продолжая с ещё большей страстью. Артур был похож на хлопушку конфети, готовый взорваться в любой момент. Он запустил руку в её волосы, которые теперь нависшей палаткой скрывали основное действие за «тканью» тёмного полога, и продолжал давящими в такт движениями, накачивать Киру своим «насосом» изнутри.

– Сейчас кончу, уже почти! – Артур не предупреждал, а скорее подбадривал, потому что Кира, казалось, продолжила с удвоенным рвением.