Трёхочковый в сердце

В последний момент, свободной рукой, он убрал упавшие, и скрывающие всю интимность процесса, волосы с её лица. У Ника складывалось такое ощущение, что это было сделано нарочно, чтобы ему была видна кульминация всего события. Чтобы испытывая отвращение к себе, он смотрел как Кира, раз за разом, наяривает, скользя губами, которыми совсем недавно целовала его, по чужому члену. Как пульсируют выступающие на нём вены, наполненные возбуждённой кровью, и разгоняемые её руками, до боли оттягивающие кожицу, освобождая лилейную розовость головки. Она облизывала, обсасывала и ласкала – дрянная школьница, за выполнением внеклассной работы. И Ник должен был на это смотреть. На сжимающие подушки дивана, руки Артура, и его закатывающиеся глаза, блаженство растекающиеся по ненавистному лицу. Всплеск, подавляемый и проглатываемый, любимым и желанным ртом, не сдерживающий обильно вытекающую сперму. Артур продолжал двигаться, держа её голову, и проникая внутрь, размазывая семенную жидкость, по её губам и щекам, окропляя сбежавшими каплями руки и грудь. Кира, будучи не против такого «ночного крема», слизывала разбегающиеся остатки, не прекращая ласкать увядающий член,. Зрелище для финала зашоренного порнографического фильма, от которого тошнит сильнее, чем возбуждает.

– Тебе понравилось? – самая глупая фраза, которую может сказать девушка после минета, результативность оральных ласк которого, в таком случае всегда, как говорится, «на лицо».

– Ты шутишь, это было божественно, где ты такому научилась? – Артур светился самодовольством, как сытый кот, пристроившись под послеобеденное почёсывание животика.

– Я делала это впервые, меня словно подтолкнуло что-то, а дальше, как-то само собой получилось.

«Шлюха, грязная лживая потаскуха!» – Ник не мог сдержаться, даже понимая, что его не слышат, кричал, размахивая руками в попытке отвесить невидимую оплеуху. Его выворачивало от переполнявших эмоций, эта ложь, которой Кира прикрылась, стыдясь собственных пороков в их отношениях, это предательство, случившиеся, скорее из-за череды событий, эпицентром которых он стал, нежели из-за последней ссоры. Ощущать всё это было невыносимо. Как Артур целовал её, не стесняясь следов собственной эякуляции, и она не стирала отпечатки помады с его лица. Даже то как они смотрели друг на друга, расставаясь под лучами восходящего солнца, пришедших на смену тусклому уличному фонарю, раздражало Ника, они как-будто обещали себе ещё одну встречу, ещё один раз, а может и несколько, которые так же лягут в их раздувающуюся маленькую коробочку общих секретов.

А потом он остался один. Зашумели душевые, активированные почти синхронно в ванных комнатах их номеров. И больше никаких звуков кроме струящейся воды и наглого утреннего чириканья за окном. Ник проклинал себя за бесполезность, давился в беззвучной ярости, ощущая как та, свинцовым желанием мести разливается внутри. Он представлял как станет размазывать кровавые сопли Артура, по его слащавому лицу, как Кира будет умолять его остановиться. И хотя он никогда не поднимал руки на женщин, в этот раз не побрезгует. А потом до Ника дошло, что та самая, охлаждённая месть, жажда которой разливается где-то там внизу живота, банальный позыв к утреннему туалету, как и щебетание птиц, оказалось трелью невесть откуда взявшегося телефона, хотя ошмётки сотового, разбитого о стену, так и остались валяться в баре.

Он открыл глаза, переворачиваясь на спину: «Всего лишь сон, дурацкое наваждение вызванное стрессом и алкоголем», так ему думалось в первые секунды этого похмельного утра. Похоже ночью его всё таки немного стошнило, или внутри него живёт свора слюнявых бульдогов, клининговая служба отеля может даже не заметить. Телефон действительно разрывался, только стационарный, принадлежавший гостинице. Ник с трудом встал, выбравшись из спеленавшего его пледа, хотя он не помнил, чтобы ночью укрывался. Добравшись до стойки, снял трубку.

– Мистер Лазарев? – вежливый голос поинтересовался на французском.

– Продолжим на английском, пожалуйста. – прохрипел Ник, с трудом раскрывая рот, перед глазами всё плыло и темнело от резкого перепада высоты, – Да, это я.

– Доброе…ммм… Добрый день, мистер Лазарев. Вас беспокоит администрация отеля. На стойке ресепшена, ваша невеста оставила, вам письмо, доставить его в номер, или вы заберёте сами? – всё тот же вежливый голос, без малейшего акцента перешёл на классический английский.

Противный холодок отступившей рвоты, и подступающего страха прокатился по спине Ника. Что ещё за письмо, и какого лешего происходит?! Калейдоскопом мыслей пронеслись вчерашние события и видения. Снова стало нехорошо, слова комом поперёк горла не давали даже вдохнуть.

– Она мне не невеста, пока. – Ник кое-как просипел, неуверенный что его поняли, – Лучше в номер, доставьте письмо сюда, я пока не одет.

– Хорошо, наш работник поднимется к вам с минуты на минуты, ожидайте.