Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)

— Мари, — задержала она девушку. Сейчас Танияма смога хорошо рассмотреть её белое лицо, чёткие карие глаза и широкие скулы, особенно Май понравится рот. Маленькие, как кукольные губки будто заговаривали её, и мысли не шли. — Мари… я кажется, чем-то обидела тебя, если это так, то прости. Я задавала за ужином много личных вопросов, не стоило этого делать… Но я всегда такая, — улыбнулась она беззаботно. — Мне хочется понять каждого… Я чувствую боль и тревогу людей, — приложила она руку к груди, — это делает меня счастливой и заставляет страдать… Я рада, что могу разделить с ними их чувства, но тревожусь и веду себя глупо, если не понимаю причин…

— Не думаю, что ты можешь понять меня, — сухо ответила Мари. — Мы из разных миров, поэтому доверься Нао и иди спать, ты здесь для того, чтобы отдыхать, а я для того, чтобы работать… Соблюдай эту дистанцию… Хоть брат и разрешил обращаться ко мне по имени, но мне это не нравится, поэтому старайся не обращать на меня внимания, как и на весь персонал рёкана. Для вас, гостей, мы невидимки — вот тот мост, который разделяет гостя и хозяина, — указала девушка, намекая на то, что она будет относиться почтительно и обходительно, но как строгий родитель, а не как подушка, в которую можно поплакаться и уж тем более, которая будет плакать сама.

Да… кажется, снова провалилась… — разочарованно приоткрыла Май рот, почёсывая себя по затылку, когда сёдзи мягко затворились.

Хозяйка рёкана говорила верные вещи, Май самой нужен был отдых, но, по всей видимости, трудоголизм — это не только диагноз, а ещё жутко заразная вещь. Нару заразил им всех, за исключением разве что Монаха, но у него было особое оружие — смех. Ни одна бацилла Сибуи не могла противостоять такому сильному иммунному средству.

Май присела на обтянутый красным кожзаменителем стул, оглянулась и, положив руки на стол, легла на них. Она смотрела на тёплый огонёк гармошкообразной лампы, плафон которой был изготовлен из рисовой бумаги, и медленно засыпала. Веки тяжелели, горло вновь затерзала сухость, и красная лампа Нару невольно всплывала в подсознании. Её тело так расслабилось — ноги, словно перестали чувствовать пол, руки пригрелись к ранее холодной столешнице и спина, походя на гибкую иву, изогнулась. Май даже улыбнулась, думая, что сейчас придёт Нару, и она снова всё поймёт, но свет лампы замигал.

Показалось?!— открыла Танияма глаза, но та затрещала и замигала активнее, а потом и вовсе потухла. В кабинете стало до черноты в глазах темно — Май слишком долго смотрела на лампу и глаза привыкли к искусственному свету, поэтому сейчас перед ними прыгали чёрные круги, и кажется, стало холоднее…

Показалось или нет, но я буду готова! — насторожилась Май, выставляя указательные пальцы кверху, как учила Матсузаки. По телу по-прежнему бегал мороз, а вот глаза стали привыкать, и первое, что хорошо отобразилось в них — это белая ширма, за которой стояли койки.

Так, не бояться! Ты уже такое видела! — приказывала себе она, решаясь заглянуть за перегородку. Ноги слегка затекли — это страх опустился в них и сковал, но Май шла к этой странной белой тряпке, зная, кто она, а она, прежде всего сотрудник SPR. Она протянула руку и перевела дыхание, когда почувствовала холодный металлический каркас и шершавую хлопковую ткань в своём кулаке.

Естественный, пусть и сумрачный свет исходил от круглого окна, и Май уже могла хорошо разглядеть кабинет Нао, как дёрнула за ширму, отпрыгнув при этом на шаг-два, держа пальцы кверху.

— Девушка?! — увидела Май неподвижное тело незнакомки и застыла. Глаза её были прикрыты, руки зажимали одеяло по обоим бокам, рыжие волосы рассыпались по белой подушке, а шею обвивала широкая бинтовая повязка. При виде этой ленты Май сразу вспомнила ужасное дело с вампиром. Кровь её похолодела, глаза округлились и дышать стало тяжело.

— Нужно проверить… Неужели они скрывают именно это?.. — подумала она о чём-то страшном и потянулась к шее незнакомки.

— Кто ты? — открыла та глаза и ровно спросила очевидные вещи, а вот Май чуть сердце не потеряла — оно едва не вылетело из груди, когда чёрные глаза этой особы открылись.

Боже! А нервишки-то уже шалят… — задышала Танияма достаточно часто, хватаясь за грудь.

— Ты не из школы… — привстала тем временем девушка. — Ты одна из сотрудниц?

И что сказать? — опешила Май, вспоминая, что по идее их здесь не должно было быть.

— Что-то вроде этого… — виновато улыбаясь, ответила она. Я не лгу, по существу мы здесь не только для отдыха…

— У тебя болит горло… — улыбнулась она и спокойно легла обратно. — Тогда понятно, что ты делаешь в кабинете Наоки-сана. Он очень добр, правда?

— Кажется да… Мы почти не знакомы… — ответила Май неуверенно. — Твоё горло тоже болит, поэтому ты в повязке?

— Совсем немножко… — тихо сказала та и погладила себя вдоль шеи. — Куда сильнее болит сердце… — ещё тише сказала девушка и прикрыла глаза.