Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)

— Не сомневаюсь в вашей правоте, — блондин лучезарно улыбнулся, скрывая за улыбкой свою потерянность. — Приятного отдыха.

— Ушёл… — Май в лёгкой растерянности проводила Наоки и перевела глаза на Сибую. Он более чем спокойно снимал с себя одежду, приступая уже к чёрной рубашке. — Ты чего делаешь?

— Глупый вопрос, ты сама-то так не считаешь? — бросил он взгляд холодный, говорящий без судьбоносных скандалов о том, что сейчас он насмерть обиженный.

Танияма забегала глазами по обстановке и с трудом удержала взгляд на полуобнажённом начальнике. Небольшая, но однозначно двухместная кровать на низком подиуме, серо-жёлтая картина во всю стену в традиционном стиле с изображением могучей сосны и голубовато-белое постельное бельё, от долгого взгляда на которое резало глаза.

— Я собираюсь спать, — сказал Нару, когда понял, что в голове Май блещут куда более сложные сцены. — Тебе советую сделать то же самое.

— Да кто ты? Ты с такой лёгкостью ляжешь в чужую постель?!

— Это рёкан. Ничего такого я в этом не вижу, кроме того, я и в Токио живу в отеле, почему это вовсе должно смущать, я тебя не понимаю, — Нару, не стараясь быть чуточку мягче, высказал свою точку зрения и подошёл к коричнево-чёрному столику, где стоял белый кофейник.

— Ты чего делаешь? — у Май прорезался более пронзительный голос.

— Если ты собралась достать меня глупыми вопросами, то выход вон там, — он легко кивнул на дверь. — Я хочу попить кофе и прилечь отдохнуть!

— Я поняла, чего ты хочешь, но тебе лучше не употреблять такие напитки, как кофе или зелёный чай, — прочитала лекцию она.

— Ты уже забыла — кофе в моём офисе ты подавала ненамного реже чая. Я более чем здоров, мне всего-то нужно не выходить из себя, но если строго следовать фактам, то одна ты справляешься с этим в рекордно-короткие сроки.

— Ну уж прости за то, что мне есть до тебя дело! — негодующе воскликнула она. — Да, я задела твою несчастную гордость, но моя, между прочим, пострадала куда больше твоей. Ты знаешь, чтó я пережила этой ночью? Понимаешь, чтó почувствовала, когда попросила тебя заплатить мне? Ничего ты не понимаешь! Ты же, кроме своей гордости, как слепец никого не замечаешь! Не будь ты таким правильным, то понял бы, что тебе бы эта женщина никогда не открылась бы. Да, я сдуру повторила ошибки её дочери, и она, оскорбившись этим, появилась. Но ты не имеешь малейшего понятия, через чтó я прошла там… — она подняла глаза на Нару и, поняв, что он терпеливо слушает её, продолжила уже спокойнее. — Я понимаю, что задела твоё самолюбие, прости меня за это, но иного плана у меня не было…

— Я закрою глаза на легчайший налёт вульгарности в наших с тобой отношениях, если ты успокоишься. Я бы хотел провести эти часы в тишине, — принял он её извинения с небольшим условием.

— Да не стану я тебе мешать! Спи уже… — Май дёрнула за дверную ручку. Вниз и вверх, и никакого эффекта. — Не поняла, почему заперто?..

Этот Нао! О боже, он нас запер здесь! Да что за человек?! — врезалось ей в голову.

— Иди спать, — Сибуя поставил белую чашку на стол и пригласил Май вновь. — Нас разбудят около пяти…

Так говорит, будто не прилагает никаких усилий! Хоть бы покривился от неприязни, всё же я накричала на него, сорвалась, а он даже лицом не повёл, — Май призналась себе, что ожидала более яркой реакции, а не отеческой нежности.

— А вот возьму и пойду! — зашагала она к кровати, завалившись на левый край, поближе к окну, более чем демонстративно.

Нару посмотрел на скованное тело Май, её полыхающее лицо, которое она пыталась сделать более выразительным, окрашивая его исключительно чертами оскорблёнными и обиженными, после чего накрыл её простынёй, намереваясь избавиться от брюк.

— И да, — Танияма резко присела и ткнула указательным пальцем в сторону потолка, — ты мне заплатил пятьсот йен, вот это, я считаю, было унизительным!

Нет, ты точно напрашиваешься! — губы Нару тронула нездоровая нервная улыбка.

— Считаешь меня мелочным, что ж, в этой комнате триста тысяч наличными, неплохой такой заработок нынче, я могу себе позволить немного больше, чем обычно, но только учти, что и отрабатывать придётся на уровне.

Что-то несмешная шутка, — испытала Май настоящий испуг, ведь Сибуя не больно-то славился какой-либо щедростью, не считая хамства и грубости.

— И где ваш ответ, госпожа Танияма? — Нару надавил ладонью на матрас и приблизился к лицу Май, назло рассматривая её приоткрытые губы, шокированные глаза и дёргающиеся от жара щёки.

— Воздержусь! — проговорила она на той предельной ноте, после которой чаще всего следует крик, но она спрятала его в кулачке, завернувшись в простыню с головой.

Нару, ты настоящий дурак! — она прижала руки к груди, пряча в одной из них ту самую монетку в пятьсот йен. Пусть это казалось смешным и сентиментальным, но для неё она и вправду значила нечто большее. Май прятала её в кармашке на юбке, и когда Нару уснул, как ей показалось, то вынула её, чтобы погрустить немного в одиночестве.

Благодаря тебе, мне было спокойнее… — она смотрела на блестящие края, широкие листья на обратной стороне монеты и тихо вздыхала.