Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)

Нару внимательно изучил надпись, сделанную Лином, и, поднявшись, направился в сторону замершей от ужаса Май. Она смотрела на него большими, молящимися глазами, казалось, что слёзы вот-вот ручьём вырвутся из них. Сибуя немного помолчал, встав у девушки перед носом, позднее налепив ей на лоб лист, словно другая его сторона была клеевой.

Надпись со словом «Балда», выданная им на английском и переведённая Лином на японский, довела до слёз ни одного Такигаву. Аяко и Джон поддержали его скромными смешками, жалеющими бедную Май.

— Не говори о том, чего не желаешь, — задрал Нару голову, стоя, что называется, у Таниямы над душой. — Ты же не хочешь, чтобы я с тобой разводился. Так для чего просишь?!

Видя и слыша его упрёки, Май была готова разрыдаться. Он отнёсся к ситуации серьёзно, а ведь мог закрыть глаза и как ни в чём не бывало уехать.

— Да ты, я посмотрю, размяк, — Монах довольный собой выкатил бы вперёд живот и подпёр ручками, если бы, разумеется, такой был.

— Для долго соображающих поясню: в браке есть свои плюсы, — тут уж Сибуя не смолчал, как-никак, а Хосё позарился на его чувство собственного достоинства.

— И какие это интересно? — Такигава не сдавался.

— Не будут мешать поклонницы? — предположил Джон.

— Да-да, некоторые старушки точно вешаться перестанут, — поддержал Монах, подмигнув на счёт Аяко.

— Сегодня у многих людей притязательный вкус! Тут ты прав… — Нару не особо среагировал на сцену упирающегося Такигавы и душащей его мико.

— Но, а ещё-то что? Не понимаю… — оглянулся он на Сибую, по-прежнему удерживая Аяко за запястья.

В немой сцене застыли на секунд тридцать, может быть, даже больше. Нару назло выдерживал паузу, ведь ответ был у него всё это время.

— Жене не надо платить! — выдал он тщедушно, сорвав Джекпот слезливого смеха.

Боже, этот человек не исправим! — одной Май было не до слёз на пустом месте.

Лин, склонный к тихим улыбкам вместо шквала эмоций, после последней из них вознамерился оставить палату. Собрание затянулось, он рассуждал вполне здраво. Какими бы Май и Нару ни казались живыми, им требовались тишина и покой.

— Мы вас утомили, — сказал Монах, согласившись с поступком Кодзё. — Но у меня есть вопрос к Май.

Ко мне?.. — она посмотрела на старшего товарища вдумчиво, не угадывая в его дотошном взгляде ни единого возможного вопроса в её адрес.

— Я так понимаю, маленький секрет нашего Нару ты знала, — прищурил он глаза, видя несчастную девушку насквозь. — Почему ты не рассказала?

— И действительно, почему? — Аяко и сама удивилась, когда правда всплыла. — У тебя же никогда такие вещи за зубами не держатся…

Проявите ко мне хоть немного жалости. Аяко, Монах, где ваша человечность?! — выражала Май беззвучно, на самом деле умоляя о снисхождении.

— Я узнала об этом совсем недавно… — Танияма по привычке заворошила волосы на затылке, жмуря от виноватого смеха глаза. — У самой в голове каша…

— Да как вообще такое возможно?! Как ты из него это выпытала?! — Монах выть от обиды хотел. Он-то давил, давил, порой чуть в лоб пальцем не тыкал, а этому Сибуи хоть бы что.

Не думаю, что могу сказать о таком… — смех Май принял ещё более виноватую форму.

— Хотя нет! — Хосё вскинул руки вверх, призывая помалкивать. — Я не хочу знать как… — примерно он догадался, когда такой человек, как Нару, мог выговориться, и расхотел слушать эту историю вовсе. — Всё, отдыхайте, поправляйтесь, набирайтесь сил и сильно не шумите здесь, всё же пока у вас нет совместно нажитого имущества!

Такигава выпроводил оставшихся коллег за дверь и скрылся из вида сам.

Теперь и вовсе стало неловко… — Нару, как и она, смотрел на белую дверь. Начинать говорить первым никто не хотел.

— И всё-таки они шумные… — эти разочарованные слова были первыми. Май ощущала давление в грудной клетке. Сибуя по-прежнему стоял возле её кровати и чего-то выжидал. В общем-то, догадаться было не так сложно: он хотел поговорить, причём так, чтобы лишние уши не принимали информацию, предназначенную Май.

— Но ведь мы любим их и такими. Почему бы не подумать об этом так? Ты вечно хмуришься и заставляешь их делать работу, в которой они действительно знают толк. По крайней мере, я уверена в том, что ты не стал бы рисковать собой, если бы не считал их специалистами в своём деле. Спасибо, что пошёл за мной… И я видела ту девочку, которую принимали за домового духа. Она нашла своих родителей. Все упокоились, и это благодаря тебе, Нару. Ты должен быть горд, ведь изгнание прошло хорошо… — позитивный настрой редко покидал Май. Нару же, напротив, проявлял жизнерадостность крайне редко.

— Это утверждение относительно, — он вернулся в свою кровать. Оливер мог долго умом отрицать, но в действительности ему следовало ещё немного отдохнуть. — Май, я могу тебя кое о чём попросить?

Он очень редко о чём-либо просит… Надо послушать, — выделила она некую странность, испытывая оттого скребущее чувство тревоги.

— Да ты же можешь приказать в крайнем случае, уж лучше я просьбу послушаю, — она так нервничала, что несла не бог весть что.