Триптих откровения

Вскоре я решила поехать в областной центр и определиться дальше. Там намечались большие работы, и можно было рассчитывать на постоянное жительство. А пока что я была в полевой партии. Выбрав подходящий момент, захожу к руководству, начальником был узбек, и объясняю, мол, так и так: близкие мои родственники живут рядом с городом, свекровь моя может водиться с детьми, пока я по полям езжу, — отпустите меня. Подаю заявление. Он прочитал, внимательно оглядел меня и говорит: «Подписать можно, но при условии, если ты встретишься со мной». «Где? — спрашиваю я, — мне надо срочно уехать». «Приходи в перерыв в общежитие, знаешь, где я живу?». «Знаю», — ответила я. В обед только зашла в общежитие, он выходит навстречу и затаскивает меня в комнату, прислоняет к косяку, с нетерпением сдирает трусики, и стоя овладевает мной с бешеной страстью. Всё происходит стремительно быстро. Я подала заявление, он подписал, и я вышла. Правда, соседка засекла, когда я выходила. Но мне было уже всё равно. Вскоре я уехала. Потом через много лет, когда я уже жила и работала в городе, узбек приехал с отчётом в управление, и мы увиделись. «Может, встретимся?» — предложил он.

«Не хочу, — сказала я, — к тому же негде, и я не свободна»

Тогда у меня уже родился третий ребёнок, я получила квартиру, и мои полевые скитания закончились, а с ними прекратились и любовные шалости. Настал момент, когда

я и мужа перестала допускать к себе — купила две кровати и отселила. Поначалу он бесновался — набрасывался с кулаками, я убегала к соседям. А потом сказала: «Если не нравится тебе такое положение, можешь проваливать отсюда на все четыре стороны». На что он ответил: «Я уйду, но если ты предоставишь мне отдельное жильё, то есть квартиру». — Хорошо придумано, — говорю ему, — но на квартиру ты денег не заработал, у тебя их порой на бутылку-то не хватает. К сожалению, и у меня тоже нет денег. «Тогда, заткнись, — заорал он, — и не заикайся о том, что я должен уйти!» Так и жил рядом до конца своих дней.

— И что же, у тебя больше не было мужиков? — изумился Игорь, — прошло, поди, больше сорока лет? Сомнительно столь длительное воздержание после бурных похождений.

— Не в том дело, — ответила Лина, — я, конечно, замечала неравнодушные взгляды мужчин, окружающих меня на работе. Но там было всё на виду. Нас сидело много в комнате. В основном женщины. Дело в другом. Я перестала вообще думать о мужчинах. Отошла как-то от общения с ними. Были праздничные вечера, где обычно совершаются подобные «шуры-муры», но я не оставалась на них. С «субботников», где тоже были «запретные» контакты, особенно в конце мероприятий, я тоже уходила сразу домой. В общем, замкнулась. А потом семья: ведь у меня было трое детей, ещё приехала мама, и стала жить с нами. К тому же, не забывай, рядом был муж-алкоголик, который очень даже сильно отвлекал от «светских» и других увлечений. Нередко я удирала с синяками от него к родственникам и соседям. Так что всё было, как говорится, «остаканено».

— Хотя, вру, — спохватилась Лина. — Не может человек жить без ласки, нежности и вообще без «грёз и сладостных мечтаний».

Появилась у нас новая сотрудница, с которой мы когда-то учились в техникуме. После окончания она получила распределение в Сибирь, где и работала много лет в геологических организациях, там заочно окончила институт, а к нам пришла уже старшим специалистом. С прежнего места жительства она буквально сбежала к своей сестре от алкаша мужа. Видно, достал её так, что и вспоминать о нём не хотела. Вот она-то и стала предметом моего обожания. Я смотрела на неё и всё сильнее располагалась к ней. Меня тянуло к ней, как когда-то к еврейской девочке, с которой училась в школе. С Тамарой столы у нас стояли впритык, к тому же работали мы на одной «теме». С мужьями у нас тоже были похожие проблемы. Как-то остались мы в комнате одни, я обогнула её стол, склонилась над ней, обняла и коснулась губами её волос. Мой душевный порыв Тамара восприняла спокойно и доброжелательно. После этого мы ещё сильней внутренне сблизились. А потом она пригласила меня к себе домой, и когда мы присели на диване, я обняла её и поцеловала в губы. «А что будет дальше?» — спросила она. «А ничего», — ответила я, и мы засмеялись, а потом снова обнялись. С тех пор нам, когда мы находились вместе, было спокойно и хорошо. Внешне симпатия наша проявлялась при встречах объятьями с поцелуями, а внутренне полным взаимным пониманием. Хотя, когда у неё появился ухажер, я неожиданно для себя, её заревновала, и не сразу смирилась. Зато, когда они поженились, я стала их верным другом».

Из записей Игоря Юльевича