Тристан Майлз

Первые два месяца, когда мы с Тристаном были вместе, Гарри страстно ненавидел его, а теперь… теперь он не способен справиться со всем, что на нас навалилось.

С моим сердцем связаны еще три.

Я набираю номер брата и жду ответа.

– Привет, сестренка, – говорит он, и я слышу в его голосе улыбку.

– Привет, – тихо отвечаю я. Я люблю брата, и в такие моменты, как сейчас, мне хочется сбежать к нему и поселиться у него в гостиной на диване – так мне его не хватает. В его присутствии я невольно начинаю во всем видеть лучшую сторону, и, не сомневаюсь, именно поэтому мои сыновья ищут его общества.

– Как делишки? – спрашивает брат.

– Нормально, – вздыхаю я.

– А если по правде?

– Хуже не бывает, – я печально улыбаюсь.

– Я почему-то так и думал.

– Ты действительно хочешь взять мальчишек с собой на рыбалку в выходные?

– Ага, конечно. Когда Гарри позвонил мне…

– Так это Гарри тебе позвонил? – перебиваю я.

– Ага, сказал, что хочет на выходные свалить куда-нибудь в чисто мужской компании.

Я сглатываю ком в горле… Гарри очень скучает по Трису.

– В общем, – продолжает Боб, – я с удовольствием поеду. Мы с ними давненько не общались.

– Ладно.

– Я пришлю Гарри сообщение со всеми подробностями. Мы с ним будем на связи, – добавляет брат.

– Спасибо, – грустно вздыхаю я. Сердце, кажется, сейчас разорвется от чувства вины.

– Слушай… сестренка… – нерешительно говорит Боб.

– Что?

– Ты уверена, что правильно поступаешь с Тристаном? У меня такое ощущение, что у всех вас там глаза на мокром месте.

Слезы жгут мне глаза.

– Нет, Боб, не уверена.

– Ну, так давай уже, уверяйся поскорее… пока не стало слишком поздно.

В горле растет жгучий колючий ком.

– Я понимаю, – шепчу сквозь слезы.

Слишком поздно.

Ощущение, которое хорошо мне знакомо. После смерти Уэйда все, что я не успела ему сказать, так и осталось несказанным – было слишком поздно даже сожалеть об этом.

– Ты там как? – слышу встревоженный голос Боба. – Нормально?

– Ага, – лгу я, утирая слезы. – Трудная была неделя. Но я переживу, – говорю с печальной улыбкой. – Всегда же переживала.

– Тогда пока, солнце. Люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю.

Сижу, смотрю на телефон – и понимаю, что больше не могу себя сдерживать. Набираю сообщение Тристану:

Я люблю тебя.

Целую, обнимаю.

Отправляю и долго смотрю на экран, на котором в конце концов появляется двойная галочка.

Он прочел сообщение.

Продолжаю ждать… и ждать… и… Интересно, чем он сейчас занят?

Ответь мне… пожалуйста.

Но он не отвечает, и я заливаюсь слезами, понимая, что, наверное, уже слишком поздно.

Сижу в машине в зоне погрузки перед офисным зданием, в котором работает Флетчер. Сегодня вечер пятницы, и я решила забрать его с работы. Младшие сразу после уроков уехали на рыбалку. Эти три дня мы со старшим проведем вдвоем.

Смотрю, как он выходит из парадного входа вместе с Джеймисоном. Они разговаривают, смеются.

Знает ли Джеймисон о нас с Тристаном?

Джеймисон замечает мою машину, коротко кивает. И тут же вновь поворачивается к Флетчеру.

Конечно же, знает, и он чертовски на меня зол.

Весь мир считает, что я поступаю неправильно… Может быть, так и есть.

Я люблю Тристана. Всем своим сердцем люблю Тристана. Я пожертвовала бы чем угодно, только бы он вернулся в мою жизнь. Но я не могу никому вручить власть над своими детьми: просто не могу.

Это не обсуждается.

И если бы Тристан меня любил, то понял бы почему.

Это не приобретение, не очередное слияние и поглощение. Это мои дети.

Плоть и кровь Уэйда. И я их не отдам.

Как бы плохо мне ни было.

А мне плохо – убийственно плохо… Никогда я не ощущала такой безмерной печали… впрочем, это неправда: ощущала, но то была другая печаль. То была скорбь, глубокая черная дыра скорби.

На сей раз моя любовь жива и здорова.

Это пытка, которой у меня нет объяснения.

Я знаю, что Тристану тоже плохо, но не могу ни утешить его, ни достучаться до него.

Он не станет отвечать на мои звонки. Он не станет меня слушать.

И да, я наговорила ужасных слов, которые была бы рада забрать назад, но от сути своего решения не отступлюсь.

Почему он не может этого понять?

Флетчер подходит, садится в машину.

– Привет, – говорит он, забрасывая сумку на заднее сиденье.

– Привет, – я улыбаюсь ему. – Как прошел день?

– Спасибо, хорошо.

Встраиваюсь в поток машин и предлагаю:

– Давай заедем в ресторан, поужинаем вдвоем.

– Э-э… – тянет он нерешительно.

– Что? Не хочешь? – спрашиваю я.

Он смущенно чешет нос:

– На самом деле не особо. Я устал. На работе была трудная неделя. Хочется просто приехать домой и расслабиться, если ты не против.

Погрустнев, киваю:

– Ладно, значит, закажем еду с собой.

Поездка домой проходит в гнетущем молчании. Мне казалось, что Флетчер нормально воспринял наше с Тристаном расставание, потому что он помалкивал. Но, видимо, ошиблась. Теперь, когда мы остались наедине, я острее ощущаю его чувства.

Он в гневе.

С каждой милей безмолвная враждебность между нами нарастает.

Мы приближаемся к дому, и я останавливаю машину у винного магазина.