Трижды пестрый кот мяукнул

Мои познания о колдовстве ограничивались романом Денниса Уитли «Выход дьявола», который Даффи читала мне вслух на прошлое Рождество, когда я выздоравливала после падения с крыши. Он меня до такой степени напугал, что я неделю не могла спать.

— Хуже! — ответила миссис Мюллет. — Но больше ни слова.

«Хуже» означает секс. Я уверена.

Я не сильна в колдовстве, но достаточно хорошо знаю, что лучше оставить его книжным червям или тем, кому больше нечем заняться. Танцевать посреди ночи вокруг покрытых плесенью камней нагишом, сырость, ветер и влага — это не то, что мне представляется приятным.

— Он был резчиком по дереву. — Я решила вернуть разговор к мистеру Сэмбриджу. — Украшал церкви и не только. Ангелы, горгульи.

Я не стала ей рассказывать о хитрых херувимах, которых Роджер Сэмбридж вырезал на собственной кровати; о злобных чертях, которые тащат его в адское пламя.

Впервые я задумалась, зачем он это сделал. Считал, что заслуживает такую участь? Он совершил такой ужасный грех, что ему грозит вечная кара?

Но миссис Мюллет не отвлеклась на ангелов и горгулий.

— Им должно быть стыдно, — фыркнула она. — Моя подруга миссис Уолтер говорит, что костры хороши для ночи Гая Фокса, но в другое время нечего пугать коров и будить цыплят. Альф говорит, людям надо выпустить пар после того, что они видели на войне, и лучше возня посреди холмов, чем удар в ухо, но он служил в армии, не забывай, и видел разное, он не может говорить о боли и смерти даже с викарием — особенно с викарием. Но я скажу, все это нехорошо, и вы держитесь подальше от этих дел, мисси, от этих чернокнижников — так их Альф называет — одно зло. Что хорошего пытаться заглянуть в следующую неделю, когда ты еще одной ногой во вчерашнем дне. Если эта чепуха работает, говорит Альф, почему они не используют ее на скачках? Почему не делают это на бирже?

— Вы правы, миссис Мюллет, — сказала я, отодвигая стул.

Моя решимость навестить Лилиан Тренч крепла. Однако придется обождать, сначала надо съездить в больницу.

Я нашла Доггера в чулане. Он сидел на деревянной табуретке, накинув зеленый передник поверх костюма, и полировал отцовские ботинки.

— Ты хочешь взять их в больницу? — возбужденно спросила я. — Отец возвращается домой сегодня?

— Боюсь, что нет, мисс Флавия. Сегодня утром я разговаривал со старшей медсестрой. Она говорит, что у него была беспокойная ночь. Так часто бывает во время этой болезни. Пневмония — очень утомительное заболевание, и не только для пациентов, но и для членов семьи.

— Значит, сегодня мы его снова не увидим, — сказала я. Смысл слов Диггера был ясен.

— Иногда самую глубокую любовь можно проявить, только оставаясь в стороне, — отозвался Доггер. — Это нелегкая правда, но от этого она не перестает быть правдой.

— Я понимаю. Спасибо, Доггер.

Снег прекратился, но то, что нападало за ночь, смерзлось в хрустящую корку. Шины «Данлоп», которые установлены на «Глэдис», давили лед, словно яичные скорлупки. Дорога перед Святым Танкредом была особенно опасной из-за заледеневших следов проезжавшего утром транспорта — борозд, колей. Я осторожно пробиралась по неровностям, когда рядом со мной резко затормозил и пошел юзом сомнительного вида американский военный джип, эффектно остановившись поперек дороги.

— Хей, детка! — донесся знакомый голос. Карл Пендрака, кто же еще.

— Меня зовут не детка, — поправила я, подтащив «Глэдис» к джипу. — Я была бы очень признательна, если бы ты воздержался от подобных слов.

— Я просто пошутил, — сказал Карл. — Немного пыжусь в обществе Мордекая.

Он махнул вбок. Рядом с ним сидел человек, от которого были видны только огромные очки. Ниже Мордекай был закутан в гигантский шарф цвета хаки, волосы были спрятаны под вязаную шерстяную шапочку. От его дыхания исходили облачки пара, отчего он напоминал чайник, накрытый стеганым чехлом.

— Добыл для тебя кое-какую информацию, — продолжил Карл. — У тебя есть карандаш?

— Мне не нужен карандаш, — ответила я. — У меня есть мозги.

— Отважная крошка, не так ли? — сказал Карл, повернувшись к Мордекаю. — Почти такая же вредная, как ее сестра.

Я повернула руль «Глэдис» и собралась уходить.

— Эй! Постой! Разве тебе не интересно, что я узнал?

— Если ты можешь рассказать мне об этом, не изображая снисходительность, то да. — Я остановилась, но не обернулась.

— Прости, — сказал Карл. — Иногда юмор меня подводит.

Я медленно вернулась к джипу, давая ему возможность усвоить урок.

— Ты хотела знать победителя прошлогоднего майского дерби? — продолжил Карл. — Мордекай, скажем ей?

Огромные очки Мордекая повернулись ко мне, он отрицательно качнул головой и ничего не сказал.

— Мордекай застенчив, верно? Нервничает в обществе женщин.

Я могла бы заметить, что я не женщина, но тогда мне пришлось бы добавить, что я не девочка. Сложная тема для дискуссии, так что я решила промолчать.

— Арктический Принц, — объявил Карл. — Верно, Мордекай? Две минуты, тридцать десять целых и две пятых секунды. Выиграл на шесть корпусов. И знаешь что?

— Что? — спросила я.