Трижды приговоренный… Повесть о Георгии Димитрове

— А тебе что за дело? — спросил тот, на которого замахнулся парень — высокий, длиннорукий шахтер. — Откуда взялся? — Он переступил через лампочку и с такой силой ткнул Георгия в плечо, что тот, хотя и весил немало и крепко стоял на земле, качнулся и, не удержавшись, повалился на груду породы у стенки штрека.

— Бросьте, ребята, — вмешался Иван, поднимая лампочку и освещая свое лицо, — тебе добра желают, а ты толкнул незнакомого человека.

— Начальство, что ли? — угрюмо спросил длиннорукий. — В темноте не разберешь.

Георгий встал, подошел к ним.

— Возьми. — Он протянул приземистому парню его ломик.

— Наш, — сказал Иван.

Шахтеры с интересом рассматривали Георгия.

— Бородатый, — оправдывался шахтер, толкнувший Георгия. — Я уж подумал, начальство. А свой — так ничего. Мало ли как бывает.

Из темноты выступил высокий, плотный человек в шахтерской каске.

— Господин Димитров? — сказал он. — Вот не ожидал. Здравствуйте!

Георгий оглянулся. Перед ним стоял главный инженер управления шахты.

— Здравствуйте, — спокойно ответил Георгий.

Шахтеры взяли с земли свои лампочки, пошли в глубину штрека. Рядом остались лишь провожатые Георгия.

— Я наблюдал всю эту сцену, — усмехаясь сказал инженер. — Вы заботитесь о людях, которые скорее напоминают зверей. Как видите, они совершенно лишены чувства благодарности. Могут вести себя ужасно… если, конечно, рядом нет администрации. Только страх делает их сдержанными.

— Откуда же у них может быть чувство благодарности? — спросил Георгий. — Вы рвете породу пушечным порохом, в забой долго нельзя войти, от этого страдает заработок.

— Все сразу не делается. Вы не специалист и не понимаете этого… Я надеюсь, что члены профсоюзного комитета покажут вам дорогу на поверхность и защитят в случае необходимости.

— К тому же, — сказал Георгий, продолжая свою мысль, не желая замечать насмешки инженера, — администрация неправильно оплачивает труд и сеет раздоры среди рабочих.

— Это не мое дело. Я должен вас предупредить: вряд ли вам следует приезжать на шахту и тем более спускаться под землю без ведома администрации. В этом случае мы не в силах отвечать за безопасность депутата Народного собрания.

— Господин инженер, — вмешался до сих пор молчавший Иван, — мы знаем, что рабочие всегда защищают Димитрова, но мы также знаем, что управление шахты нанимало бандитов, чтобы стрелять в Димитрова.

— Откуда вы можете это знать? — резко спросил инженер. — И вообще… Вам тут нечего делать в нерабочее время. — Повернувшись, он зашагал прочь.

— Там телефон, — тихо сказал Иван, глядя ему вслед, — он сейчас позвонит в управление и в полицию.

IX

Вскоре они вышли из шахты. Свет ослепил Георгия, робкое тепло осеннего дня ласкало его лицо. Но Иван словно не замечал ни солнца, ни тепла, был молчалив и сумрачен. Оставшись наедине с Георгием, он сказал:

— Не сердись на ребят в шахте. Им трудно приходится. Им не хватает дня на то, чтобы дойти к себе, переночевать дома и вернуться на шахту. Идем я покажу тебе, как они живут.

Он привел Георгия к дощатому бараку. Пришлось нагнуться, чтобы не удариться о притолоку. В полумраке комнаты — оконца были занавешены каким-то тряпьем — Георгий разглядел двухэтажные нары. На них вповалку лежали истомленные после ночной смены люди. Когда глаза привыкли к темноте, Георгий увидел на спящих почерневшую от угольной пыли робу. Негде было ни отмыться как следует от угля, ни хранить чистую одежду.

Они вышли наружу. Георгий спросил, останавливаясь около барака и оглядывая его:

— Так это и есть общежитие, о котором министр труда говорил в Народном собрании, как о благодеянии для шахтеров?

— Не знаю, о чем говорил министр, но другого общежития у нас на шахте нет. — Иван опустил глаза, перекатывая носком грубого башмака камешек в пыли. — Я тоже прошел через все это, — продолжал он, не поднимая глаз. — Ты помнишь, Георгий, как я в первый раз разговаривал с тобою, когда еще не знал тебя? Перед началом забастовки, помнишь? Я тоже принял тебя за чужого. Уж ты не сердись на тех…

Георгий положил руку на крепкое плечо Ивана.

— Слушай меня как следует, — сказал он с такой энергией, что Иван в изумлении вскинул на него глаза. — Те, что бросились на меня сегодня, должны стать такими же, как и ты. Запомни, Иван, это обязанность рабочего комитета. Из них хотят сделать животных, но мы не должны отдавать их души грязи и страху перед администрацией и полицией.

Георгий уезжал из Перника в конце дня. Он сидел в подрагивающем, гремевшем вагоне, провожая взглядом строения шахтерского поселка и серовато-зеленые холмы, и думал о том, что случилось сегодня в шахте и что сказал ему Иван перед дощатым бараком. Да, несколько лет назад Иван был таким же, как и те, в шахте. Он прав — так было…