Трое против Нави

Лес поредел и я шагал теперь среди россыпей деревьев, покрывающих обширное пространство шириной в несколько километров. На смену могучим многолетним исполинам пришло обилие кустарника, низких сосен и берёз. Тропа почти терялась в траве. Пахло влагой, листвой, ночной фиалкой и другими растениями, аромат которых я не смог определить. Луна и звёзды наблюдали за мной, не спрашивая ничего и не собираясь делиться своими секретами. Живность, если таковая имелась в округе, не считала своим долгом попадаться мне на глаза. Одиночество угнетало меня сильнее гипотетической угрозы, исходящей от предков и приближающейся утренней развязки. Рукоять каменного кинжала, которую я крепко сжимал в руке, была холодной и скользкой от нервного пота. Тоскливое чувство, граничащее с паникой, растекалось по моим жилам, стремясь завладеть мозгом. Я старался отвлекаться воспоминаниями и внимательнее наблюдать за обстановкой, понимая, что стоит поддаться липкой жалости к своему положению, как придет бессилие, и я окажусь неспособен передвигаться.

Парадокс, но в густых зарослях я психологически ощущал себя комфортнее, чем здесь. Ноги страдали меньше, но теперь я не мог избавиться от навязчивого желания озираться по сторонам в поисках возможной опасности. Ничего подозрительного я не замечал, но лёгкое потрескивание, преследовавшее меня уже некоторое время, вызывало в пятках, под ложечкой и где-то в основании позвоночника странный зуд и свербёж.

Запас рукотворных ловушек у предков явно иссяк, но их теперь и не требовалось: усталость делала своё дело, стремясь доконать меня постепенно. Двигаясь по равнине я боролся с ней до тех пор, пока не добрался почти вплотную к скалистым холмам. Мой путь лежал через пустую котловину, посреди которой возвышались островки из нагромождений отполированных каменных глыб и сыпучего ракушечника. Очевидно, раньше здесь плескался небольшой пруд, но потом вода почему-то ушла, оставив открытым дно, усеянное плоскими камнями, бурой смесью песка, глины, пыли и заросшее сорной травой. Я стал спускаться по склону, памятуя о возможных подвохах, заодно стараясь определить, что собою представляет белеющее среди двух островков пятно.

Вблизи пятном оказался обглоданный добела остов какого-то крупного животного. Шея и позвоночник давно рассыпались. Матово отсвечивали в лунном свете только рёбра и кости конечностей. Череп поблёскивал в отдалении. Мне стало не по себе, и я поспешил побыстрее покинуть карьер. Чтобы осмотреться, я попытался вскарабкаться на островок, но обнаружив в расщелине между камней обломки длинного каменного кинжала, отказался от своего намерения.

Выбравшись, я оказался на лужайке с флангов заросшей густым кустарником. Здесь я сдался, решив немного перевести дух. Сладкая ломота в суставах и мышцах уже собиралась отправить меня на травку, но тут я заметил в кустах две крупные жёлтые точки. Когда я вперился в них взглядом, они быстро погасли.

«Наверное, светлячки», – пронеслось у меня в голове. Однако спокойствия это объяснение не принесло. Я напряжённо вглядывался в кусты. «Светлячки» больше не появлялись. Но желание отдохнуть исчезло, и принимать горизонтальное положение я не решился.

Выпрямившись, я ощупал пальцами уцелевшее боевое снаряжение. Прислушиваясь к неясным шорохам в кустах, я чувствовал, как усталость покидает моё тело со всех ног, а волоски по всему телу неестественно шевелятся. Я стоял испуганный, натянутый, как струна, тщётно пялясь в кусты в надежде что-нибудь обнаружить. Ничего не было заметно, и постепенно мне стало казаться, что все мои подозрения беспочвенны, что никого там нет, и не было. Я сделал глубокий вдох и тут мои ноздри уловили странный запах. Он не был мне знаком. Большую часть сознательной жизни проведя в городе, в отрыве от природы, я никак не мог сообразить, кому или чему он принадлежит.

Секунды тянулись мучительно долго, с натугой и скрежетом. На всех моих сенсорных уровнях росла перегрузка. Мне даже явилось видение эдаких материализованных секунд в виде громадных шестерён, проворачивающихся в каком-то адском редукторе вращающем механизм времени. Если бы существовал прибор, измеряющий напряжение нервной системы, в тот момент его так зашкаливало бы, что стрелки стали бы накручиваться спиралью на свою ось. Как назло, вся округа затихла, и эта зловещая тишина стала последней каплей в чашу моих переживаний. Я затрясся мелкой дрожью, выбивая зубами замысловатые трели.

В леденящем пространстве моего неописуемого ужаса две жёлтые точки вспыхнули снова. На этот раз – чтобы напасть. За секунду (или меньше) до того, как всё это произошло, меня бросило в знакомый жар, и я, не отдавая себе отчёта в происходящем, с воплем рухнул на траву. Наверное, это меня и спасло, так как в следующий миг кусты размело в стороны, в воздухе порхнула тень и одним прыжком перемахнула через меня. Я откатился подальше от кошмарного существа, умудрившись встать на одно колено.