Троя

Манмут обратил внимание на экраны. По данным Ри По, судно удалилось от Юпитера на расстояние пятидесяти трёх диаметров планеты и продолжало набирать быстроту. Европеец заглянул в разделы памяти, которыми никогда прежде не пользовался. Выяснив, что радиус этого крупнейшего в Солнечной системе небесного тела имеет длину семьдесят одну тысячу километров, хозяин «Смуглой леди» наконец получил представление о скорости полёта. Маленький моравек смутно припоминал: солнечное тяготение должно подцепить их и перекинуть на противоположную сторону светила, к цели поездки; впрочем, вопросы навигации не волновали Манмута. Его работа начнётся позже, в марсианском океане, и не составит ни малейших трудностей. Яркое солнце, тёплый климат, небольшие глубины, о давлении не стоит и говорить, ночью можно ориентироваться по звёздам, днём — по геопозиционирующим сателлитам, которые будут специально выпущены на орбиту, почти никакой радиации по сравнению с поверхностью Европы… Кракенов нет. Льда нет. Даже льда! Как-то слишком всё просто.

Разумеется, если постлюди проявят враждебность… или корабль не перенесёт вторжения в атмосферу… или не отыщется способ вернуться на Юпитер… Хотя уж это никак не зависело от скромного капитана подлодки. Мыслями европейца начал завладевать сонет 127.

— Друзья, вы в порядке? — спросил Корос III.

— В полном! — отозвался каждый.

Чтобы выбить эту команду из седла, потребовалось бы нечто большее, чем жалкая парочка тысяч гравитаций, принятая на грудь. Дух космолетчиков был бодр, как никогда.

Ри По принялся разъяснять товарищам разные подробности предстоящего путешествия, однако Манмут не особенно прислушивался. Его уже притянуло мощное гравитационное поле сонета 127, первого из тех, что посвящены «смуглой леди».

8 Ардис-холл

Даэман крепко спал и видел во сне женщин.

Честно говоря, он и сам находил это немного забавным, даже странным: дамы снились ему, только если не спали рядом. Можно подумать, его тело непременно требовало мягкой, тёплой близости каждую ночь, и подсознание услужливо поставляло нужные ощущения, утешая за бесплодно прошедший день. Довольно позднее пробуждение в уютной комнате Ардис-холла разбило ночные грёзы на тысячу осколков. Впрочем, и этого, вкупе с утренней эрекцией, хватило, чтобы вернуть расплывчатое воспоминание об Аде или о ком-то очень похожем на неё: ароматная белая кожа, струящая тепло, полные ягодицы, округлые груди, крепкие бёдра… Этим чудесным утром гость почти не сомневался в успехе: он обязательно покорит девушку до конца уик-энда.

Приняв душ, побрившись, одевшись в безупречно «деревенском» стиле, к которому Даэман относил хлопчатобумажные брюки в бело-голубую полоску, саржевый жилет, рубашку белого шёлка, галстук с рубиновой запонкой и ботинки-лодочки из чёрной кожи (самую малость потвёрже привычных комнатных туфель), щеголяя любимой деревянной тростью, коллекционер отправился завтракать в залитую солнцем оранжерею, где, к вящей радости, услышал, что Ханна вместе с этим несносным Харманом покинули особняк на рассвете. «Готовятся к вечерней плавке», — туманно пояснила Ада, но мужчина и не собирался вытягивать из неё подробности. Он был счастлив избавиться от неприятного «именинника».

Хозяйка больше не заводила нелепых разговоров о книгах или космических кораблях — зато она провела с Даэманом целое утро, гостеприимно показывая Ардис-холл — многочисленные флигели, разветвляющиеся коридоры, подвалы с изысканными винами, потайные ходы и старинные мансарды. Собиратель припомнил прошлый раз, когда юная девчушка Ада вот так же водила его по особняку. На крыше располагалась платформа джинкеров, и, забираясь туда по шаткой лесенке вслед за быстроногой малышкой, любитель бабочек, никогда не терявший бдительности в подобных ситуациях, на долю мгновения заметил мелькнувшее из-под взметнувшейся юбки «седьмое небо» горячих парней. Молочные бёдра и тени между ними навсегда запечатлелись в его памяти.

Вот и сегодня Ада позвала гостя на крышу. Однако теперь она жестом указала Даэману лезть первым, лукаво улыбнувшись на джентльменский лепет о том, что дам нужно пропускать вперёд. Эта улыбка рассеяла все иллюзии, будто бы тот далёкий случай остался таким уж незамеченным.

Махагоновые доски платформы, всё ещё блестящие, выдавались со ската крыши в шестидесяти футах над усыпанной гравием дорожкой, вдоль которой выстроились войниксы, похожие на ржавых скарабеев, застывших на задних лапах. Даэман шатнулся от неогороженного края; Ада же, напротив, подошла прямо к опасной грани, устремив тоскливый взор на газон и далёкую линию леса.

— Ну разве ты не отдал бы всё на свете, лишь бы заполучить работающий джинкер? Хотя бы на пару дней?

— Нет. А зачем?

Девушка пошевелила тонкими пальцами.

— Да ведь даже в детском джинкере ты мог бы улететь за лес, за реку, унестись за те холмы на западе… Мчаться и мчаться не останавливаясь, прочь от любого факс-узла…

— Кому же этого захочется? — искренне поразился гость.

Спутница молча смотрела на него несколько мгновений.

— Тебе что, совсем не любопытно? Как там, вдали?