Троянская война

Старик позволил втянуть себя на алтарь, полагая, возможно, что его присутствие будет защитой его дочерям. Крики из внешних комнат становились громче, и какой-то перепуганный затравленный юноша вбежал через дверь, спасаясь от запятнанного кровью Пирра, который его нагонял.

Это был Полит, один из самых юных детей Приама и самый любимый из оставшихся в живых. Стон сорвался с губ старика, и он медленно привстал. В этот самый момент Пирр нанес удар, и юноша упал к ногам своего отца, жизнь вытекала из него вместе с потоком крови.

– Боги накажут тебя за такое зло! – воскликнул старик, хватаясь за копье. – Позор на твою голову! Твой отец Ахиллес знал, что такое милосердие, но у тебя каменное сердце.

Он бросил копье в Пирра изо всех своих слабых сил, но оно легко отскочило от щита воина, не оставив даже царапины.

Бледные глаза Пирра налились яростью, а его руки были по локоть обагрены кровью троянцев.

– Иди, пожалуйся на меня моему отцу в стране мертвых! – выкрикнул он, протягивая огромную руку, чтобы схватить Приама за длинные седые волосы.

Быстрым рывком он стащил старика со ступеней алтаря и вонзил меч в его грудь. Приам упал на спину у ног царицы и скатился на пол, а его кровь смешалась с кровью убитого юного сына.

Задержавшись из-за осады дворца Приама, греки оставили более отдаленный дворец Энея пока нетронутым. Герой поспешил назад от печальной сцены на площади, убедившись теперь, что сопротивление безнадежно, и беспокоился лишь о том, чтобы спасти свою жену, Креусу, маленького сына и пожилого отца. Он нашел их собравшимися в зале вместе со слугами своего двора и беглецами, которые все еще прибывали из других частей города. Терять нельзя было ни минуты. Взвалив отца на плечи и подхватив сына свободной рукой, Эней приказал остальным следовать за ним и направился к воротам, выходящим на Идские горы, надеясь выскользнуть из города в темноте.

Они быстро миновали темные переулки и вскоре оказались в тени ворот, которые греки, зная эту часть города несколько хуже, еще не успели занять.

– Быстрее, сын! Быстрее! – подгонял старый Анхис, глядя поверх голов других со своего более выгодного места на плечах Энея. – Греки бегут с площади в нашем направлении. Я вижу, как блестят их щиты.

– Быстрее! – повторил Эней. – Через ворота! Разбегайтесь и спасайте себе жизнь! Я буду встречать вас у насыпи Деметры.

Услышав крики сзади, он понесся со всех ног, крепко прижимая ноги отца к своей груди и взяв маленького мальчика за руку, чтобы тот бежал сам.

После первого безумного рывка Эней посмотрел назад и понял, что остался один. Даже его жены не было позади. Он почувствовал укол беспокойства за нее, но предположил, что она находится с одним из слуг и торопится к назначенному месту встречи.

Скоро и впрямь все собрались, но Креусы не было среди них. В отчаянии герой вернулся к воротам, но их уже захватили греки, и он не нашел там свою жену. В конце концов, Эней вернулся назад, поскольку вот-вот наступит день, а он знал, что от него зависят жизни других людей.

Усталая и унылая группка людей медленно направлялась в холмы, время от времени оглядываясь на красное марево, которым освещал небо их горящий город.

Эней шел рядом со своим сыном, и присутствие мальчика придавало ему мужества, так как напоминало ему слова его матери, богини Афродиты.

– Ты должен жить, чтобы основать большой город, – говорила она, – и сыновья твоих сыновей будут править Азией, Грецией и всем миром.

Троянки

На дымящихся руинах Трои светало. Группа женщин благородного происхождения, отделенных от другой добычи и предназначенных в награду вождям, столпились вместе под разрушенной стеной и ждали, чтобы узнать о своей будущей участи. Поседевшие волосы Гекубы разметались на ветру, а ее морщинистое лицо, которое, казалось, только вчера носило отпечаток непреклонной гордости, теперь лишилось былого величия и осунулось от безнадежного отчаяния. Из всех ее детей в живых осталось только трое. Поликсена, ее самая красивая дочь, прижималась к ней, ошеломленная перспективой долгих лет страданий.

Кассандра, странная прорицательница, чьи безумные видения беспокоили троянцев все годы войны, расчесывала волосы и тихо что-то напевала себе под нос. Царь Агамемнон, пораженный ее дикой, неземной красотой, выбрал ее себе из всех пленниц, поклявшись, что сделает своей невестой, несмотря на Клитемнестру, его гордячку жену, которая ждала его в Микенах. Кассандра, у которой одно имя Агамемнона годами вызывало неосознанные приступы безумия и ужаса, теперь готовилась к своей участи с улыбкой и спокойно прихорашивалась для своего жениха. Она едва осознавала отчаяние своей матери и нездоровый страх сестры, поскольку размышляла о том, что, как ей виделось, принесет их свадьба Агамемнону.