Троянская война

– Аполлон! – закричала Кассандра громче. – Что это за дом смерти, где пахнет кровью безжалостно убитых детей?

В толпе возникло оживление, потому что давным-давно, хотя никто об этом не вспоминал, отец Агамемнона предал здесь детей своего брата ужасной смерти.

Кассандра неожиданно вскрикнула и указала на крышу дома с ужасом, застывшим во взгляде:

– Видите, как корова бодает быка, а жена убивает своего мужа. Увы! Сеть и окровавленный топор ждут в доме!

– Что ты имеешь в виду? – спросил из толпы какой-то человек со внезапным беспокойством.

– Аполлон! – снова позвала Кассандра, подняв лицо к ослепительно яркому солнцу. – Я не умру, как твоя жрица. Возьми назад твой проклятый дар, который сделал меня всеми презираемой сумасшедшей. Если кому-либо и была суждена удача в жизни, я никогда не предрекала ее, зато все мои видения были ужасными, вплоть до последнего. Я должна выйти из солнечного света навстречу своей смерти, но сначала сорву с головы белую повязку, символ того, что я твоя жрица, и умру свободной.

Она сбросила повязку и намеренно растоптала ее. Сойдя с колесницы, Кассандра медленно стала подниматься по лестнице к двери. Там она на мгновение остановилась, в первый раз обратив внимание на толпу позади нее.

– Ужасная судьба ждет предводителя тысячи судов, – сказала она отчетливо, – его незахороненное тело будет брошено под дождем.

Прежде чем кто-нибудь успел обратиться к ней с расспросами, она скрылась в тени темной двери.

Агамемнон с хмурым видом вошел в свой дом в сопровождении жены. Клитемнестра заявила, что рабы недостаточно хороши, чтобы угождать ему. Она сама, царица, будет прислуживать ему при купании. Она приняла от него меч, когда он отстегнул его с перевязи, с почтительностью к военным подвигам, которой владелец был обязан ему.

– Позволь мне повесить твой меч на крючок на противоположной стене, – сказала она, – чтобы влажный пар не лишил его блеска, ведь это – меч великого царя.

Полководец вступил в теплую воду и непринужденно улегся в купели на спину.

– Позволь мне собрать твое платье, ведь ты должен надеть все свежее и новое для пира, – сказала она, обходя купель, и наклонилась, будто хотела подобрать запыленную одежду.

Неожиданно она распрямилась, зайдя мужу за спину с большой сетью в руках, что приготовила заранее, и быстрым движением окутала его ею с головы до ног.

Агамемнон вскрикнул от неожиданности и попытался выбраться, но он был мокрый, а руки запутались в сети. Прежде чем он успел высвободиться, царица схватила топор и повернулась к нему. Подняв топор над головой двумя руками, она сжала зубы и рубанула мужа изо всех сил.

Удар пришелся между шеей и плечом, и топор вошел довольно глубоко. Царь громко вскрикнул, соскальзывая в воду, которая сразу стала красной от крови. Он схватился одной рукой за край купели и пытался встать, отчаянно зовя на помощь. Обезумев от ненависти и ужаса, женщина снова и снова наносила удары топором.

– Ты намеревался меня выгнать ради этой сумасшедшей? – задыхалась от ненависти она. – Ты, убийца моей дочери!

Наконец царь затих. Клитемнестра подняла окровавленный топор и вышла через дверь. В зале перепуганные слуги отпрянули при ее приближении.

– Где эта женщина? – угрожающе спросила она. – Где эта троянская рабыня, ради которой мой муж забыл меня?

Все глаза обратились на дверной проем, где, прислонившись к косяку, виднелась фигурка сжавшейся от страха девушки. Клитемнестра направилась к ней, и Кассандра с трудом распрямилась, гордо ожидая свою погибель.

Приключения Менелая

Царь Менелай пошел с мечом в руке искать Елену, свою добычу после десятилетней войны. Он нашел ее среди плененных женщин – солнце в окружении бледных звезд. Волосы Елены были такими же золотыми, как и всегда, а ее белая кожа не покрылась морщинами с возрастом. Действительно, она оказалась гораздо прекрасней, чем его смутные воспоминания о ней, поэтому, несмотря на гнев, он не смог убить ее, когда она улыбнулась ему.

– Убей ее! – зло подстрекала его Гекуба. – Такая женщина не достойна того, чтобы жить!

Менелай дрогнул:

– Позволь мне, по крайней мере, услышать то, что она скажет.

– Муж, – сказала Елена, поворачиваясь к нему с бесконечным изяществом. – Ты не должен винить меня в злых замыслах Афродиты. Разве моя вина, что богиня выбрала именно меня изо всех остальных женщин в невесты своему любимцу Парису? Разве могла я сопротивляться ее чарам? Когда Парис умер и чары спали, ты не можешь представить, как я тосковала по дому. Одиссей расскажет тебе, что я помогла ему выбраться из Трои целым и невредимым, но никто не опишет, как часто я пыталась убежать и как часто меня возвращали.

– Все это ложь! – отчаянно кричала Гекуба. – Убей ее, пока она хитростью не выпросила у тебя прощения.

Менелай закусил губу и нахмурился, чтобы справиться со своим гневом, и беспомощно смотрел на обнаженный меч в своей руке. Внезапно он решительно вложил его в ножны.

– Я возьму ее домой в Спарту на суд, – сказал он резко, отвернувшись. – Она должна плыть на отдельном корабле, чтобы я не слышал ее мольбы.