Троянская война

Мачты исчезли из виду в устье небольшой речки, но мгновение спустя какой-то старик и юноша направились к ним по дюнам от того места, куда причалил корабль. Старший, хотя и опирался на посох, шел вперед быстрыми шагами, его отличала прямая и уверенная осанка. Молодой спутник, который следовал за ним, был одет в обычную белую тунику, но передвигался с удивительным изяществом, а его меч был украшен серебром, словно оружие принца.

Писистрат, младший сын Нестора, вскочил и побежал, чтобы поздороваться с чужеземцами. Он улыбнулся молодому гостю и с радостью пожал его руку, когда приветствовал их обоих, ведь Нестор предпочитал компанию стариков, и его юный сын часто чувствовал себя одиноким. Приличия пока не позволяли осведомиться у приезжих, зачем они пожаловали, и он предложил им место на мягких ковриках рядом с его отцом и принес мяса и вина, угостив сначала старика, а затем и его младшего спутника.

Нестор, который придерживался старомодных правил вежливости, ни о чем не спрашивал странников, пока те не утолили голод и жажду. Только когда трапеза была закончена, он отложил свою порцию мяса и спросил их имена.

– Вы, наверное, купцы? – осведомился он. – А может быть, путешественники, которые отправились по ту сторону моря за славой и богатством?

Старший ничего не ответил, хотя Нестор в основном адресовал свой вопрос ему. Вместо этого он, улыбаясь, повернулся к своему товарищу, и юноша, поняв, что обращаются именно к нему, вспыхнул от смущения. Однако через мгновение он взял себя в руки и ответил вежливо:

– Мы прибыли с маленького острова, о царь, годного лишь для того, чтобы пасти там коз да разводить пчел. Тем не менее ты слышал его название – Итака, а его царем был Одиссей, мой отец, которого считали самым великим из героев после смерти Ахиллеса.

– Значит, ты, должно быть, Телемах, – сказал старый Нестор, улыбаясь. – Твой голос проливает мне бальзам на сердце, поскольку напоминает голос твоего отца. Ах, Одиссей был человеком исключительного ума! Все те годы, что мы провели с ним в Трое, наши мнения всегда совпадали!

Он смолк на минуту, собираясь с мыслями, и уже готов был поведать какие-нибудь другие подробности, ведь безобидное тщеславие было его основной слабостью и он любил поболтать о себе. Однако Телемах нетерпеливо подался вперед, словно человек, который больше не может ждать и хочет снять с души камень.

– Ты не можешь рассказать мне о судьбе моего отца? – спросил он нетерпеливо. – Ни один корабль, ни один человек из тех, что поплыли в Трою с Одиссеем, так и не вернулись домой. Никакие вести, ни хорошие ни плохие, не дошли до нас вообще.

– Вот уже почти десять лет, так Троя взята, – сказал Нестор, торжественно качая головой. – Если он до сих пор не возвратился, он наверняка мертв.

– Так было бы гораздо лучше для моей матери, да и для меня, – уныло отозвался Телемах. – Все неуправляемые благородные женихи страны вот уже долгое время стремятся заполучить руку моей матери и завладеть ее имуществом. Выбери она одного из них, страна, возможно, и получит тирана, а сейчас их у нас много. Просители руки моей матери завладели нашим домом, где незаконно живут в бесчинстве. Старый Ментор говорит, что я теперь мужчина и должен постараться разузнать все о моем отце, а они между тем даже плетут заговор, чтобы лишить меня жизни.

– Увы! – печально сказал Нестор. – Новости редко прибывают из Итаки, которая находится от нас так далеко. Как эти наглецы смеют вынуждать твою мать выйти замуж против ее воли?

– Она ничего не может поделать. Сначала она притворялась, что не имеет права выйти замуж, пока не закончит саван для моего деда, Лаэрта. Поэтому женихи оставили ее в покое на некоторое время, когда она поставила ткацкий станок в своей комнате и начала ткать сложный узор, на который мог бы уйти целый год. Каждый день по многу часов она трудилась над ним, но ночью, когда все засыпали, украдкой пробиралась в комнату и распускала все, что соткала за день, чтобы работа продвигалась не слишком быстро, если вообще продвигалась. Это было задолго до того, как женихи заподозрили неладное, но в конце концов они поймали ее с поличным и заставили закончить саван и выбрать нового мужа. Мой отец, если он все еще жив, должен возвратиться, или будет слишком поздно.

– Я расскажу тебе все, что знаю о возвращении греков, – отвечал Нестор, – хотя я мало что могу сообщить об Одиссее. Царь Агамемнон пожелал, чтобы войско осталось на несколько дней после взятия Трои, надеясь умерить жертвами гнев богов, чьи храмы были разграблены. Большинство из нас, однако, отчаянно стремились домой и думали, что лучше опередить шторм, который жители Олимпа угрожали поднять против нас. Пирр отбыл первым, так как до него дошли плохие вести о войне в королевстве его дедушки, Пелея. За ним отправился я, и Одиссей поплыл со мной, думая, что мы вынудим Агамемнона последовать нашему примеру, если все выйдем в море. Когда, однако, Агамемнон все-таки остался, чтобы принести жертвы, Одиссей расстался со мной и вернулся на берег. Это – все, что мне известно о его судьбе.