Троянская война

Ментор поднял голову и нарушил молчание.

– Агамемнон благополучно добрался домой, несмотря на гнев богов, – заметил он.

– Для Агамемнона было бы лучше, если бы шторм, который разразился в море, поглотил его. Сохранив ему жизнь и позволив добраться домой, боги приготовили ему месть еще ужаснее.

– Тогда и Одиссей, должно быть, попал в шторм, – задумчиво сказал Телемах. – Неужели он и все его люди утонули?

– Это маловероятно, ведь хотя море разбросало корабли, оно не поглотило ни одного из героев, кроме Аякса, сына Оилея, который разгневал Афину. Большинство тех, кто погибли, заманил на скалы отец Паламеда, Навплий, который зажег сигнальные огни, чтобы обмануть суда, ищущие защиты от шторма. Навплий делал это в отместку за смерть своего сына, которая, как все мы знаем, не обошлась без участия Одиссея. Поэтому, если итакцы потерпели крушение у того берега, Навплий конечно же похвалялся бы открыто, что его враг мертв.

– Кого еще застал тот шторм?

– Говорят, что седовласого Менелая течением занесло в Египет и он не мог добраться до дома целых семь лет. Он долго скитался по далеким странам и, наверное, имеет какие-то сведения о твоем отце, о котором ни один другой герой, вероятно, не может знать. Филоктет плыл перед нами с Пирром. Диомед держался близко позади меня и также избежал шторма. Даже Тесей благополучно достиг Саламина, хотя его отец не принял, несправедливо обвинив в том, что он посмел вернуться живым, в то время как Аякс, его брат, погиб.

– Тогда мне лучше всего поехать к Менелаю, – заявил, поразмыслив, Телемах. – Однако, прежде чем я пущусь в путь, ты должен сообщить мне, как обстоят дела в Микенах и Спарте. Отомстил ли Менелай за убийство своего брата и хозяин ли он в своей стране?

– Клитемнестра! – глубокомысленно произнес старый Нестор, качая при этом имени своей седой головой. – Она никогда бы не правила в Микенах, если бы Менелай вернулся домой. Как бы то ни было, она была убита на седьмом году правления Орестом, ее с Агамемноном сыном, который, говорят, лишился рассудка от ужаса содеянного. Менелай живет в мире с Еленой в Спарте. Интересно, она сейчас такая же прекрасная, как и прежде?

Телемах недоверчиво улыбнулся.

– Мой отец добивался ее однажды, – заметил он, – но это было почти двадцать лет назад.

Ментор заерзал и потуже запахнулся в плащ.

– Солнце садится, – сказал он. – Давайте выльем наш последний кубок вина в песок в честь Посейдона, прежде чем мы с Телемахом вернемся к нашему кораблю.

– Боги не позволят вам спать на палубе, словно вы приплыли навестить человека, у которого нет ни кровати, ни одеяла! – поспешно воскликнул Нестор. – Никогда, пока я жив или живы мои дети, сын Одиссея не отвернется от моего дома. Завтра я дам вам колесницу и лошадей, а Писистрат с удовольствием проводит вас ко дворцу Менелая, который находится в глубине страны.

– Я слишком стар для тряской колесницы, – согласился Ментор. – Пусть Писистрат поедет с тобой, а я вернусь на корабль и успокою матросов. Не удивляйся, если я исчезну до твоего возвращения, ведь я наставил тебя на путь поисков твоего отца, а у меня еще полно других дел.

Он встал, и закатное солнце упало на его белую голову, превратив ее в ослепительное серебряное сияние. Собеседники зажмурились от слепящего света, а когда открыли глаза снова, Ментор исчез. Лишь вдалеке огромный черный орел парил, раскинув крылья на ветру.

– Какой-то бог сопровождал тебя в этом путешествии, – сказал Нестор Телемаху в благоговейном страхе. – Соберись с храбростью, потому что теперь я знаю наверняка, что ты найдешь своего отца, поскольку сами бессмертные направляют тебя.

В доме свинопаса

Эвмей, царский свинопас, сидел в дверном проеме своего дома, деловито вырезая себе новые сандалии из куска хорошей, крепкой воловьей шкуры, наслаждаясь одиночеством и тихим полуднем. Трое его пастухов выгнали свиней на желуди под дубами Коракса, а четвертый в это время гнал в город жирных свиней для женихов Пенелопы, которые каждый день требовали новых поставок из стад Одиссея.

Вдруг одна из собак с воем бросилась через двор к калитке в сопровождении всей остальной рычащей своры. Эвмей оставил работу и вовремя подбежал, когда собаки набросились на седого нищего, который медленно подходил к воротам.

Оказалось, что странник знал повадки собак. Вместо того чтобы сопротивляться, он уронил свой посох и спокойно уселся на небольшой камень на обочине. Озадаченные собаки на мгновение замерли в нерешительности, и прежде, чем они приняли решение броситься на человека, Эвмей разогнал их, визжащих, градом камней.

– Входи, старик, – позвал он, отдуваясь. – Мои собаки обучены бросаться на незнакомцев, поэтому хорошо, что ты не бил их, иначе ты легко бы мог расстаться со своей жизнью. Скажи мне, как ты забрел на этот маленький остров, где я знаю всех и каждого в лицо?

Нищий проследовал за хозяином в хижину и сел на толстый ковер из козьих шкур, который свинопас расстелил для него.