Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Страбону показывали гробницу Мемнон в устье реки Эсеп в предгорьях Иды. В то же время он ссылается на Симонида и его дифирамб «Мемнон», где утверждается, что Мемнон похоронен в Сирии (у реки Бада близ Пальта). И это согласуется с другими свидетельствами, собранными Страбоном: основателем Суз считается Тифон, а акрополь Суз называется Мнемоний. При этом матерью Мемнона жители Суз считают Киссию — возможно, царицу кассийцев в стране Киссии, упоминаемой Геродотом. Исходя из этих сведений, Мемнон должен был прибыть под Трою из Элама.

Временное владычество Мемнона над Сузами представить можно, хотя основателем Суз он явно не мог быть. Но и это предположение выглядит сомнительным. Поскольку именно период, на который приходится Троянская война, связан с освобождением Элама от подчинения Вавилону и даже с попытками завоевания Вавилонии. Позднее эти попытки привели к полному разорению Вавилона и прекращению правления там кассийской династии.

Если следовать восточному происхождению Мемнона, то он мог быть только вавилонским или ассирийским полководцем, который принял участие в походе на Сузы. А потом со своей армией оказался под Троей. И все же эта гипотеза подкреплена довольно слабо. С тем же успехом можно утверждать, что Мемнон был египетским полководцем. В то же время его связь с микенской цивилизацией несомненна. Поздние изображения Мемнона не придают ему негроидных черт, хотя его воины интерпретируются как негроиды. Эламиты тоже имеют негроидные черты, что не позволяет исключить ни «восточную», ни «южную» гипотезы происхождения войска Мемнона. В то же время, эпос не знает никаких негроидных черт у участников Троянской войны. Нет ни одного свидетельства о том, что в армии Мемнона были чернокожие или как-то особенно выглядящие воины. Вазопись показывает нам Мемнона наравне с другими героями — без каких-либо особых черт. Соответственно, «эфиопами» в пору Гомера называли вовсе не африканских негров, а выходцев из Эфиопии, которую мы все же склонны видеть в египетских владениях, а не в Сузах, куда миф о Мемноне в весьма искаженном виде переместился значительно позднее.

Эфиопы у Гомера — это физически совершенные люди. Как впрочем, и все остальные, кого описывает Гомер. Если уж он дает кому-то эпитет, то он превозносит их совершенство. Эфиопы оказались достойны эпитета άμύμονες. Их красота сочетается с привычкой богов то и дело отправляться к эфиопам в гости. Это мифическое обстоятельство свидетельствует о реальности, в которой Эфиопия воспринималась как удаленная территория, где все прекрасно — и люди, и их отношения, и природа. Все здесь должно быть богоугодно. В «Одиссее» Мемнон описывается как самый красивый человек. Это упоминание вскользь: Гомер говорит об убитом Еврипиле: «Я не видел никого красивее после божественного Мемнона».

Что Гомер был способен отличить негроида от европеоида, говорит его описание сподвижника Одиссея Еврибата: он чернокож и курчавоволос. Гомер специально подчеркивает непривлекательность Еврибата и противопоставляет его внешность его уму.

К «южной» гипотезе нас склоняют свидетельства, что святилище Мемнона находилось на реке Оронт (протекает в Ливане и Сирии). Также «южную» гипотезу подкрепляет свидетельство Павсания, что в египетских Фивах имелась статуя Мемнона. Хотя фиванцы считали, что это его «соплеменник» (сподвижник? преемник?) Фаменоф.

Таким образом, мы можем считать относительно обоснованной версию о египетской локализации царства Мемнона, а его поход проследить через земли Палестины. Его могила была, скорее всего, именно на отрогах Иды, а на родине подданные создали его святилище — по канонам, принятым для египетских фараонов. Кстати, и древнейшие «дедалические» изваяния, найденные археологами на Пелопоннесе и на Крите, имеют облик, весьма напоминающий облик фараонов. Присутствие же Мемнона в Эламе может быть частью неизвестной нам истории — отдельного похода, предпринятого в период перемирия под Троей.

Часть 4 Второй круг реконструкции

Дополнение к эпосу

Гомер и его последователи превращали события истории в эпос, описывая Троянскую войну яркими образами и простыми сюжетными линиями. Реконструкция истории, напротив, требует извлечения событий из эпоса, отделения истории от эпических красот и упрощений. Проблему для реконструкции представляют поздние домысливания, превращающие хронику в подобие средневекового романа. Действительно, в Средневековье тексты античных авторов, посвященные Трое, зачастую становились основой литературных произведений. Причем поэзия пересказывалась прозой, а на основе прозы вновь возникали поэтические творения. Отчасти эти трансформации истории повторяли древнегреческие трагедии, серьезно исказившие историю, но и сохранившие ее. Нам лишь нужно видеть, что же сохранено, а что было средством сохранения.