ТРОЛОЛО Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг

Все знают, что используемые телевизионщиками саунд–байты могут искажать то, что на самом деле было сказано человеком (разве может одно предложение передать суть и нюансы часовой речи?). Аналогичные проблемы возникают и в тех случаях, когда то, что люди делают, совместно используют и создают, присваивается теми, кому оно не предназначалось. Возьмем, к примеру, случаи Star Wars Kid (пухлый подросток, неуклюже сражающийся самодельным «световым мечом» с невидимыми врагами, снял себя на видео, которое его одноклассники выложили в Интернет. Этот ролик собрал десятки миллионов просмотров), Скамбэг Стива (бостонский рэпер, изображение которого попало на «Реддит» и быстро превратилось в дежурный мем), «Гоатсе» (чей зияющий анус стал культурным фетишем, по крайней мере в определенных интернетовских кругах254), Ребекки Блэк (девушка, чей снятый за собственные деньги и ради собственного удовольствия клип Friday стал вирусным и принес Ребекке широчайшую, но сомнительную известность), Антуана Додсона (чернокожий подросток, чью экзальтированную реакцию на попытку неизвестного изнасиловать сестру Антуана показали в местных новостях) и т. д.

Все они почувствовали себя засунутыми под онлайновый микроскоп, и все они подверглись — порой травмирующему — превращению из личности в мем.

Несмотря на то что за каждой историей стоит реальный человек в весьма конкретных социальных обстоятельствах, в мемах они мгновенно трансформируются в гротескные карикатуры — и такая трансформация идеально согласуется с логикой социальных сетей. Поскольку контент так легко отчуждается от создателя, а информация растекается по Сети со скоростью тающего снега (со временем контекстуализированная информация теряется, а не накапливается), реальные люди неизбежно будут превращаться в персонажей. И архитектура Всемирной паутины тут ни при чем, поскольку это прямое следствие способов, с помощью которых данный контент создается, распространяется и используется в Сети.

В частности, пользователи Интернета свободны (а можно сказать, и активно поощряются) выбирать контент по своему усмотрению, избегая того, что они считают оскорбительным или неинтересным. Сеть функционирует не как высшая демократизирующая и плюрализирующая сила — она была создана и является порталом для того, что Илай Парайзер называет «онлайновыми пузырями фильтров» — персонализированными монадами, которые не только учитывают индивидуальный выбор (частое посещение тех блогов, которые вам приятны, скрывание постов фейсбучных френдов, которых вы ненавидите, блокировка нежелательных фолловеров в «Твиттере» или «Тамблере»), но и вводят алгоритмические приемы, используя такие суперплатформы, как «Гугл» и «Фейсбук», чьи роботы отмечают, что вам нравится и чего вы избегаете, и незаметно для вас начинают потихоньку подбирать материал в соответствии с вашими предпочтениями255.

Согласно главе Facebook Марку Цукербергу, такие пузыри — благо для юзера. Однажды он заметил: «Белка, умирающая у вашего дома, может в данный момент быть для вас важнее, чем люди, умирающие в Африке»256. Другими словами, если вас не интересует определенный контент, то и не надо. За пределами обнесенных стеной фейсбучных и гугловских садов у юзеров даже есть опция отсечь оскорбительный контент; эту концепцию Грег Лойх исследовал с помощью многочисленных плагинов самоцензуры, таких как его проект «Бритый Бибер», предназначенный для блокировки всех ссылок на вездесущего канадского тинейджера257, и блокировщик

Olwimpics Browser Blocker для всех ссылок на Олимпиаду‑2012258.

Само собой разумеется, возможность тщательно выбирать в онлайне, не говоря уже о возможности быть выбранным, является огромной привилегией, ведь это еще и возможность стандартизировать избирательную эмоциональную привязанность. Тролли доводят эту привилегию до крайности, предпочитая иметь дело только с таким контентом, который считают забавным, и игнорируя все, что выходит за рамки их интересов (например, чувства своих жертв). В итоге их фетишизация лулзов может показаться средним интернет–пользователям чуждой, но они по сути подчиняются той же культурной логике, что лежит в основе «нормального» онлайнового взаимодействия.

«А теперь смотрите, куда полетит мяч»

В августе 2002 г., перед утренней партией в гольф, президент США Буш провел импровизированную пресс–конференцию. Ему только что сообщили, что от рук палестинского террориста–смертника погибли несколько израильских граждан, и он хотел отправить недвусмысленное послание террористам всего мира. Буш сурово глядел прямо в камеру. «Мы должны остановить террор, — потребовал он. — Я призываю все страны сделать все, что в их силах, чтобы остановить террористов–смертников. Благодарю за внимание. А теперь смотрите, куда полетит мяч»259.