Трон из костей дракона. Том 1

Саймон рассмеялся и осушил свою кружку, но, когда он поставил ее на стол, у него возникли некоторые опасения. Разве Кадрах не говорил ему, когда они только познакомились в Эрчестере, что он принадлежит к какому-то другому ордену? Кажется, он начинался на «в»? Вилдериван? Между тем монах с сосредоточенным видом принялся шарить в карманах рясы, и Саймон решил пока не задавать ему вопросов. Кадрах вытащил кожаный кошелек и бросил его на стол, однако он упал беззвучно – ни стука, ни звона. Блестящий лоб Кадраха покрылся тревожными морщинами, он поднес кошелек к уху и потряс его. Тишина. Саймон молча на него смотрел.

– О паренек, паренек, – с горечью сказал монах, – ты только взгляни на это. Сегодня я остановился, чтобы помочь нищему калеке – отнес его к воде и даже вымыл кровоточащие ноги, – и посмотри, как он мне отплатил за доброту. – Кадрах повернул кошелек так, чтобы Саймон увидел поперечный разрез на дне. – Теперь ты понимаешь, почему я иногда боюсь жить в нашем злом мире, Саймон? Я пожалел человека, и, подумать только, должно быть, он меня обворовал, пока я его нес. – Монах тяжело вздохнул.

– Ну, парень, боюсь, мне остается лишь уповать на твою человеческую доброту и благотворительность эйдонитов, надеюсь, ты одолжишь мне деньги, которые нам следует заплатить, – не беспокойся, я скоро тебе все верну. – Он рассмеялся, помахивая кошельком с разрезанным дном и глядя на Саймона, смотревшего на него широко раскрытыми глазами. – О, этот мир болен грехом.

Саймон плохо понимал, что говорит Кадрах – слова монаха звучали как бессмысленный набор звуков в его затуманенной элем голове. Он видел не дырку в кошельке, а чайку, вышитую на коже толстыми синими нитками. Еще минуту назад он ощущал приятное опьянение, теперь же во рту у него появился кислый привкус, а голова стала тяжелой. Через мгновение он поднял голову и посмотрел Кадраху в глаза. От эля и тепла щеки и уши Саймона покраснели, но сейчас он ощутил прилив горячей крови, которую быстро гнало его отчаянно забившееся сердце.

– Это… мой… кошелек! – сказал Саймон.

Кадрах заморгал, как барсук, которого выманили из норы.

– Что ты сказал, парень? – нерешительно спросил монах, постепенно перемещаясь вдоль скамьи. – Боюсь, я плохо тебя слышу.

– Этот… кошелек… мой. – И Саймон вспомнил обиду и разочарование от потери кошелька и денег – разочарованное лицо Джудит, печальное удивление доктора Моргенеса – и тошноту от предательства. Рыжие волосы у него на шее встали дыбом, как щетина у кабана. – Вор! –

внезапно закричал Саймон и прыгнул на Кадраха, но монах уже понял, что сейчас будет: он сумел упасть со скамейки на пол и откатиться в сторону по направлению к двери.

– Нет, подожди, мальчик, ты совершаешь ошибку! – закричал он, но, если монах действительно так думал, он сильно сомневался в своей способности убедить в этом Саймона.

Не теряя ни мгновения, он подхватил свой посох и выскочил в дверь. Саймон бросился за ним, но на пороге его схватила пара рук, похожих на медвежьи лапы, они подняли его в воздух, ноги беспомощно болтались в воздухе, а грудь так сдавило, что он едва дышал.

– Ну и что ты собираешься делать? – прорычал Фривару ему в ухо.

Развернувшись на пороге, он толкнул Саймона обратно в комнату, залитую светом камина. Саймон упал на мокрый пол и остался там лежать, тяжело дыша.

– Этот монах, – наконец простонал он. – Он украл мой кошелек! Не дайте ему сбежать!

Фривару выглянул в дверь.

– В одном ты прав, он уже сбежал – но откуда мне знать, что это не часть плана? Может быть, вы с ним вдвоем разыгрываете свой трюк в каждой таверне отсюда и до Утаниата? – Пара припозднившихся пьяниц рассмеялась за спиной у Саймона. – Вставай, парень, – сказал хозяин, схватив его за руку и легко поставив на ноги. – Я собираюсь выяснить у Деорхелма или Годстана, не слышали ли они о вашей парочке прежде.

Крепко схватив его за руку, он потащил Саймона за собой, они вышли из гостиницы и направились вдоль здания. Лунный свет выхватил из темноты крышу конюшни из бледной соломы и три первых дерева, стоявших на страже у входа в лес, на расстоянии броска камня.

– Я не понимаю, почему ты оказался таким ослом и не попросил сначала о работе, – прорычал Фривару, подталкивая перед собой спотыкавшегося юношу. – Хинфакс только что от меня ушел, и мне бы пригодился такой крупный парень, как ты. Проклятая глупость – а теперь помалкивай.

Возле конюшни, чуть в стороне, находился небольшой домик, однако он был соединен с постоялым двором. Фривару постучал в дверь кулаком.

– Деорхелм! – позвал он. – Ты не спишь? Выйди посмотреть на парня, мне нужно знать, не видел ли ты его раньше.

За дверью послышались шаги.

– Клянусь Проклятым Деревом, это ты, Фривару? – проворчал невидимый голос. – Нам предстоит выехать с первыми петухами.

Дверь распахнулась. Комната была освещена несколькими свечами.

– Тебе повезло, что мы играли в кости и еще не легли, – сказал мужчина, который открыл дверь. – В чем дело?