Трон из костей дракона. Том 1

Когда Саймон и Джеремия поднимались вверх по лестнице, им пришлось еще трижды показать стражникам письмо, и все они оказались более внимательными, чем те, что стояли у входных дверей, – либо из-за того, что находились в тени, а не на солнце, либо причина состояла в том, что объект, который они охраняли, был ближе. Наконец Саймон и Джеремия оказались в помещении, заполненном стражниками, перед суровым ветераном с отсутствующим зубом, на поясе у которого висело множество ключей, а равнодушное лицо свидетельствовало о реальной власти.

– Да, лорд Брейагар сегодня здесь. Отдайте мне письмо, я его передам. – Сержант невозмутимо почесал подбородок.

– Нет, сэр, мы сами должны отдать письмо. Оно от доктора Моргенеса. – Саймон старался, чтобы его голос звучал твердо.

Джеремия смотрел в пол.

– Ах, вот оно как? Подумать только. – Сержант сплюнул на пол, усыпанный опилками, из-под которых тут и там выглядывали плитки. – Пусть укусит меня Эйдон, что за день такой? Ладно, подождите здесь.

– Ну и что тут у нас? – Граф Брейагар, сидевший за столом, на котором стояли остатки трапезы из мелких птиц, приподнял бровь.

У него были тонкие черты лица, почти терявшиеся в отвисшем двойном подбородке, и руки музыканта с изящными, длинными пальцами.

– Письмо, милорд. – Саймон опустился на одно колено и протянул пергамент.

– Ну так давай его сюда, мальчик. Разве ты не видишь, что я обедаю? – У графа был высокий, как у женщины, голос, но Саймон слышал, что Брейагар слыл превосходным фехтовальщиком и его изящные руки убили множество людей.

Когда граф, шевеля блестевшими от жира губами, прочитал письмо, Саймон постарался расправить плечи и держать спину прямой, точно древко пики. Ему показалось, что седой сержант наблюдает за ним, поэтому вздернул подбородок и стал смотреть перед собой, думая, как выгодно он отличается от сутулых тупиц, что стояли на страже у дверей собора.

– …Пожалуйста, рассмотрите… подателей сего письма… на предмет службы его светлости… – читал вслух Брейагар.

То, что граф выделил одно слово, заставило Саймона на мгновение запаниковать – неужели Брейагар заметил, что слово «подателей» исправлено на множественное число? Саймон написал окончание слова небрежно, чтобы у графа не возникло подозрений.

Граф Брейагар, не сводя глаз с Саймона, передал письмо старшему сержанту. Пока тот его читал, еще медленнее, чем Брейагар, дворянин оценивающе оглядел юношу с головы до ног, потом бросил быстрый взгляд на коленопреклоненного Джеремию. Сержант вернул письмо и улыбнулся – и Саймон увидел, что на самом деле у него не хватает двух зубов и розовый язык мелькает в темном проливе.

– Что же. – Брейагар произнес эти слова на выдохе, словно скорбную ноту. – Моргенес, старый аптекарь, хочет, чтобы я принял пару замковых мышей и превратил их в мужчин. – Он взял с тарелки крошечное бедро и принялся его жевать, почти сразу добравшись до кости. – Невозможно.

Саймон почувствовал, как у него подгибаются колени, а желудок устремляется к горлу.

– Но… почему? – запинаясь, спросил он.

– Потому что вы мне не нужны. У меня достаточно солдат. Я не могу вас взять. Никто не начнет посевную, пока не пойдет дождь, а у меня уже выстроилась очередь из мужчин, желающих получить работу, которая их прокормит. Но, что еще важнее, я не хочу вас брать – пару жирных городских парней, не знающих настоящей боли, если не считать легких шлепков по розовой заднице за кражу вишен. Так что проваливайте. Если начнется война, если ухмыляющиеся язычники в Эрнистире будут продолжать противиться воле короля или если появится предатель Джошуа, вы сможете взять вилы или косы вместе с остальными крестьянами – возможно, вам даже позволят сопровождать армию и поить лошадей, если нам не будет хватать людей. Но вы никогда не станете солдатами. Король не для того сделал меня лордом-констеблем, чтобы я нянчился с молокососами. Сержант, покажи замковым мышкам дыру, чтобы они в ней исчезли.

Ни Саймон, ни Джеремия не произнесли ни слова за время долгого обратного путешествия в Хейхолт. Когда Саймон остался один в своем алькове, отделенном занавеской, он сломал о колено свой меч, сделанный из бочарной клепки. Он дал себе слово, что не будет плакать. Он не будет плакать.

«Сегодня в северном ветре чувствуется что-то странное, – подумал Изгримнур. – Нечто пахнущее как животное, или предвещающее бурю, или и то и другое… нечто шершавое, отчего волосы у меня на затылке встают дыбом».

Изгримнур потер ладони, словно воздух стал холодным, хотя это было не так, и закатал рукава летней туники до самых старых, но все еще сильных предплечий – он носил ее несколько месяцев назад в этом самом странном году из всех прожитых им лет. Он еще раз подошел к двери и выглянул наружу, чувствуя смущение из-за того, что такой старый солдат, как он, играет в детские игры.

«Где проклятый эрнистириец?»