Трон Принцессы

— Ну, позволь мне предварить это, сказав, что я знаю, что облажалась. Очень. Я знаю это, хорошо? У меня нет абсолютно никаких оправданий, и я беру на себя полную ответственность за это. Я была пьяна и одела слишком тесное платье…

— У меня такое чувство, что я знаю, к чему все идет. — Мама скрестила ноги, скрестив руки на коленях. Дафна вошла в комнату, спросив, не нужно ли нам что-нибудь освежить.

— Не сейчас, Даф! — Мать лаяла. — Почитай комнату, ради Пита.

Дафна убежала, поджав хвост.

И ты, и я, девочка.

— Ты говорила? — Мать повернулась ко мне лицом, осуждающе щурясь.

— Я знаю, что не получила ни одной награды «Дочь года» в ту ночь, когда покинула замок. Но я усвоила урок. С тех пор я не выпила ни капли алкоголя. —  (Помимо трех бокалов вина, которые Рэнсом дал мне в самолете здесь, но это был разовый случай, просто потому, что я застукала его публично трахающимся с кем-то.) — И с тех пор я веду себя наилучшим образом. Я не думаю, что мистеру Локвуду необходимо следовать за мной повсюду.

— Ты сама себе противоречишь. — Мама раздвинула ноги и откинулась на спинку сиденья. — Ты только что сказала нам, что не выпила ни капли алкоголя и вела себя наилучшим образом с момента его прибытия. Мы не видели такого поведения от тебя уже много лет. Таблоиды ни разу не упомянули тебя с тех пор, как он приехал. Что может вдохновить нас избавиться от мистера Локвуда, если очевидно, что именно ему следует приписать это улучшение?

Я уставилась на нее, замолчала.

— Если кто-то и заслуживает похвалы за то, что я вела себя наилучшим образом, то это я сама. — Я ткнула пальцем в грудь.

— Прости, Сахарный пирожочек, но твоя мать не ошиблась. — Папа дернул воротник своего кашемирового свитера, виновато улыбаясь. — Мы избегали твоих звонков, потому что знали, что ты попытаешься уклониться от договоренности. Но правда в том, что… милая, тебе это нужно. По какой-то причине ты не хочешь иметь с нами ничего общего. Ты слишком долго пропадала, и тебя нужно найти.

Ты так и не сделал честной попытки познакомиться со мной. Помочь мне. Ты так и не заверил меня, что я не пустая трата времени. Ты всегда планировал все без меня — отпуск, переезды, путешествия — приглашал меня следовать за собой, словно я была другом семьи. Хуже всего то, что ты не смог защитить меня.

— Он полуторный придурок, — сказала я вместо этого. Не было смысла оправдываться перед мамой и папой. Я пыталась несколько раз, когда была подростком. Они так и не поняли.

— О, зайчик. — Мама цокнула языком. — Жесткая любовь — это именно то, что доктор прописал.

Мои щеки горели.

— В его отношении ко мне нет любви. Он зовет меня Братц.

Мой отец усмехнулся.

— Меня называли всем на свете. Слова — это просто слова.

— Папа. — Я закрыла глаза, чувствуя, как моя душа сжимается от поражения. Я была уставшей. Так устала от моей постоянной борьбы с моей семьей. — Он делает меня очень несчастной. Это ничего не значит?

Это была неправда. Во всяком случае, не целиком. Рэнсом очаровал и напугал меня. Хуже всего то, что он привлекал меня, а я не могла этого допустить. Мужчины были опасны.

Комнату окутало толстое покрывало тишины. Некоторое время никто не говорил. Я внимательно изучала отца. Как его пальцы барабанили по столу. Он обдумывал свой ответ. Одной из его лучших черт было думать, прежде чем говорить. Действительно думать. Даже если это заставило человека перед ним ждать.

Моя мать, по сравнению с ним, была быстрой стрелкой.

— Если мне позволено быть откровенной, Хэлли, ты причиняешь нам много душевных страданий и плохих отзывов в прессе. Ты была совершенно неуправляема, а учитывая приближение свадьбы твоей сестры, мы просто не можем допустить каких-либо промахов.

Ах, это было о Гере. Я должна была знать. Все всегда сводилось к созданию идеальной жизни для Геры и Крейга. Моя нижняя губа скривилась вокруг верхней, чтобы не закричать.

— Мистер Локвуд — телохранитель с самым высоким рейтингом в Северной Америке. Мы хотели для тебя самого лучшего. — Голос матери проплыл над моей головой, как ядовитое облако дыма. — Я молюсь, чтобы, когда его пост закончится, ты подумала о том, чтобы провести некоторое время с нами в Техасе, чтобы наладить наши отношения. А пока тебе придется с ним смириться.

Я подняла глаза, чувствуя, как мои глаза горят непролитыми слезами. Я говорила сквозь стиснутые зубы.

— Ты не любишь меня, ты терпишь меня. Не думай, что я не вижу разницы.

Моя мать встала. В этом свете я могла видеть каждую морщинку на ее лице. Она носила свой возраст с гордостью.Она считала женщин, которые прячутся за филлерами и ботоксом, липкими и некультурными.