Трон в конце туннеля (часть 1)

— Я был труслив миледи… ищите в самой высокой башне. Там мое тело — указал он глазами на замок — Похороните меня на нашем кладбище, у самого входа. Я недостоин лежать рядом с остальными. Ничего не нужно больше. Только горсть земли, брошенная вашей рукой. Это единственное, чего попрошу у вас. Этим буду счастлив.

Я не могла говорить, в моих глазах дрожали слезы. Сморгнла и они потекли по щекам. Лиридий Вардесан осторожно стер их тыльной стороной ладони и, приподняв мое лицо кончиками пальцев, заставил посмотреть в свои серебристо-зеленые глаза.

— Вы обещаете мне это?

Мой голос дрожал, когда ответила:

— Да. Я выполню вашу просьбу.

— Спасибо Сильвана… я уже счастлив…

Почувствовала жгучие слезы, бегущие по щекам, и проснулась. Я обнимала подушку, словно лучшего друга и на ее алом шелке было уже приличных размеров мокрое пятно. Неустрашимая и безжалостная наследница Дуата плачет во сне. Дома никто бы не поверил.

Спала на собственном плаще, постеленном на кровать в одной из гостевых комнат замка. Было прохладно — пламя в камине угасло, оставив после себя лишь слабо тлеющие уголья.

Вытерла слезы и, натянув сапоги, подошла к окну, за которым синие сумерки уже окутали огромные темные ели. Закрыла глаза и некоторое время наслаждалась тишиной, приводя в порядок свои чувства. Потом еще раз бросила взгляд в окно, зябко поежилась и накинула плащ. Я подбросила в камин поленьев, поворошила угли и, разбудив своим дыханием, уснувшее было золотое пламя вышла из комнаты.

По обеим сторонам от дверей красного дерева горело по факелу. Темный коридор, насколько могла судить по ничем не нарушаемой тишине, был пуст. Сняла один из факелов со стены и двинулась в конец коридора. Потом, через пыльный и пустой бальный зал, украшенный громадами колонн, бело-серебристых в бледном свете растущей луны.

Замок, ныне пустующий, полный призраков прошлого, потерявший последнего хозяина, поражал точно в сердце горечью своей печали, разлитой, казалось, в самом душном и влажном воздухе. «Вот он, символ одиночества — тонкие, когда-то белые, а ныне серые занавеси, спускающиеся до пола, гулкие шаги по пыльному паркету бального зала, зияющего своей пустотой, как зияет тьма в глазницах смерти, здесь теперь танцуют не парами, но порознь лишь тени нескольких деревьев, чьи длинные голые ветви высятся за окнами…» — подумалось мне.

И тут я содрогнулась… на миг показалось, что я вижу все еще родной для меня Ат-Дишан в таком же запустении. Замерла, зажмурилась и тряхнула волосами, пытаясь развеять видение. Усилием воли, выбросив эти мысли из головы, двинулась дальше вдвое быстрее. Стараясь меньше смотреть по сторонам, чтобы избежать губительного влияния атмосферы, все еще носящего на себе следы проклятия замка. За два века злые чары успели пропитать собой насквозь эти стены и эти земли. Не скоро еще здесь все будет как прежде… возможно даже никогда.

Нашла лестницу, ведущую в центральную, самую высокую башню. Когда поднималась, мимо пронесся сквознячок, который становился все сильнее.

В какой-то момент замерла, забыв о том, что нужно дышать: впереди шевелилось что-то белое. Заставила себя сделать еще несколько шагов вперед и с облегчением выдохнула: то ветер врывался в узкое окно и трепал занавеску, а на ступенях винтовой лестницы белел, налетевший снаружи снег.

Лестница кончалась небольшой площадкой с перилами и единственной дверью, в которой красовалась обширная дыра. Процарапанная? Прогрызенная? Пробитая? Если меня спросили, затруднилась бы с ответом. Просунув руку в дыру, нащупала и повернула несколько замков, затем толкнула дверь — та не открылась. Тогда пролезла внутрь и, повесив факел на стену, чтобы освободить руки, сняла еще и тяжелый засов.

Башня явно не использовалась хозяевами замка, до того как Лиридий решил укрыться здесь. Об этом говорило, почти полное отсутствие мебели, за исключением самого необходимого.

У дальней стены, стояла узкая кровать, в камине белел пепел. Несколько обугленных с одного конца поленьев валялось на полу — похоже, граф пытался защититься огнем. В углу стоял небольшой стол, под ним пара ящиков, по-видимому, с каким-то провиантом

Рядом стул с высокой спинкой, на которую весьма небрежно брошен пурпурный плащ. Точно такой, а возможно даже тот самый, в котором Лиридий позировал, для огромной картины, висящей в библиотеке.

А у окна лежал и сам граф Вардесан.

Этого тела время не коснулось совсем, казалось, оно едва успело остыть. И даже кровь на полу рядом с ним не высохла, а лишь слегка потемнела, до сих пор влажно поблескивая.

Дотронулась до холодной руки и поняла, что трупного окоченения и в помине нет. Глаза графа были открыты и пусть в них не было того блеска, что дарует сама жизнь, цвет этих глаз очередной раз заставил меня зачарованно застыть. Наверное, прошло несколько минут, прежде чем смогла дрожащей рукой закрыть эти дивные очи.