Трон Знания. Книга 2

Адэр упивался каждой нотой, каждым ломаным аккордом, каждым пиццикато. Поглядывал на сидящих за соседним столиком детишек и одаривал улыбками их рыжеволосую мамашу. Пусть вовсе не детское время, пусть вокруг сомнительные личности, но если только здесь и только сейчас дети могут услышать настоящую музыку, то можно пожертвовать режимом.

Откуда-то появились девушки в прозрачных платьях, а под платьями – ничего. Адэр потёр подбородок. Покосился на детей, а те как ни в чём не бывало уплетали лакомства. Их мамаша указывала продажным девкам на тот или иной столик. Она явно была здесь хозяйкой… хозяйкой «Приюта желаний».

К Адэру подошла девица в белом газовом платье. Провела наманикюренным пальчиком по его руке. Нагло уселась к нему на колени и дыхнула в ухо:

– Я могу всё.

Заметив краем глаза ухмылку на губах Эша, Адэр ответил:

– Пошла вон.

Девица встала:

– Фи, какой грубый!

Мамаша хлопнула в ладоши, и девица, виляя бёдрами, поплыла дальше. Адэр посмотрел на свои портреты на стенах, на шлюх, уводящих клиентов за шёлковую занавеску на дверном проёме, на детей, жующих конфеты. К голове приливала кровь… Захлопнуть крышку рояля, разбить скрипку, сорвать со стен холсты, вытащить из штанов ремень и отхлестать мамашу…

Эш словно догадался, какие страсти клокочут в груди Адэра. Бросил салфетку на стол:

– В таком тухлом заведении правителю не место. Нам лучше уйти.

Адэр бы так и поступил, если бы не раздался бой часов. Полночь. Музыканты покинули сцену. Шлюхи исчезли. Из-за шёлковой занавески один за другим выныривали клиенты: некоторые в масках, некоторые с довольными лоснящимися лицами.

Когда мужчины расселись, поднялась мамаша. Чмокнув детей в макушки, с достоинством пронесла свои телеса через зал и водрузила их на сцену. Публика встретила её бурными рукоплесканиями.

Хозяйка ответила лучезарной улыбкой:

– Рада видеть вас на островке исполнения желаний!

Официант вытащил на сцену журнальный столик, установил гонг и подал хозяйке молоточек.

Она игриво цокнула по гонгу:

– Желание номер один.

Шлюха вывела на сцену девочку в полупрозрачном кружевном платьице. Тонкие губки накрашены ярко-красной помадой, приподнятые бровки наведены карандашом, на скуле нарисована родинка, в распущенных волнистых волосах алая роза.

– Десять лет, – выкрикнула хозяйка. – Стартовая цена один мор.

Адэр потерял дар речи.

По залу полетели голоса: «Мор и десять грасселей… Мор и двадцать пять грасселей… Полтора мора…»

– Добавьте десять грасселей, и я сниму с неё платье, – произнесла хозяйка.

Слева от Адэра взметнулась рука; на мизинце сверкнул перстень, усыпанный сапфирами.

– Добавляю!

Хозяйка сдёрнула с девочки платье. Схватив за худенькую руку, вынудила девочку покрутиться. Дети за соседним столиком захлопали в ладоши.

Адэр сжал кулаки. В висках стучало: это не тезы, это не тезы…

– Мне и в голову не приходило, что мать может так поступить с детьми другой матери, – прошептал Эш.

Цена за невинность ребёнка подскочила до двух моров.

– Добавьте полмора, и я сниму с неё трусики, – крикнула хозяйка.

– Три мора, и я её забираю, – раздался звонкий голос.

Адэр оглянулся:

– Какого чёрта…

Возле двери стояла Малика, придерживая Парня за ошейник. Рядом с ней топтался Лайс, взглядом выискивая в зале правителя.

– Мы не торгуем рабами, – возразила хозяйка.

– Четыре мора, и она моя! – произнесла Малика.

– У вас есть четыре мора?

Малика подняла над головой пачку купюр.

– Четыре мора, и дама с собачкой… – пробормотала хозяйка.

Сверкнув перстнем на мизинце, взметнулась рука.

– Пять моров.

– Пять моров раз, – озадаченно проговорила хозяйка.

– Семь моров, – прозвучал голос Малики, и повисла гробовая тишина.

– Сумасшедшая, – прошептал Эш.

– Семь моров раз…

Сверкнул перстень.

– Десять моров.

Заметив, что Лайс посмотрел в их сторону, Адэру дал ему знак. Тот подбежал, пригнувшись, и проговорил с досадой:

– Я ничего не мог сделать.

– Пятнадцать, и она моя, – крикнула Малика.

– Пятнадцать моров, – повторила хозяйка и ударила в гонг. – Продано.

Шлюха подняла с пола кружевное платьице и подвела перепуганную девочку к Малике.

– Убери её отсюда! – приказал Адэр Лайсу.

Страж подбежал к Малике. Парень оскалился, на холке вздыбилась шерсть. Лайс обернулся и развёл руками.

– Чёрт, чёрт, чёрт, – шептал Адэр, судорожно соображая, что делать.

Силком вытащить Малику из зала – значит привлечь к себе внимание сотен горожан. Он, правитель, присутствует на торгах в доме терпимости… Это скандал! Разрешить Малике остаться – а если она купит всех детей? Сколько их? И куда их потом девать?

Забегали официанты, заменяя на столиках пустые бутылки полными. Зазвенели бокалы, забряцали о тарелки ножи и вилки.

– Желание номер два. Шесть лет, – прозвучал голос хозяйки. – Три мора.

Адэр повернулся к сцене и стиснул зубы. Маленький мальчик в костюмчике моряка испуганно хлопал голубыми глазками.

– Пять моров, и он мой, – крикнула Малика.

Публика оживилась, зашушукалась.

Кто-то прошамкал:

– Шесть моров.

С другого конца зала донеслось:

– Семь.

Сверкнул перстень.

– Десять моров.

– Двадцать моров, – выкрикнула Малика.