Тропик Канзаса

Отряд следовал по воображаемой линии, позаимствованной из ранних художественных произведений Максины Прайс. Через настоящий Тропик Канзаса. Уокер сказал, что это та линия в голове, где «предприимчивость сталкивается с безумием». Для Тани это было сродни движению на гребне революционного импульса – та же самая энергия, которая подпитывает рок-группу, новый деловой проект, или молодую религию, или новую американскую мечту – до тех пор, пока к ней не пристают те, кто стремится использовать ее в своих корыстных интересах, и просто случайные попутчики.

Таня поняла, что на самом деле смерть Максины явилась на благо движению сопротивления. Максина была права, когда говорила, что в будущем движения станут обходиться без вождей, организуемые своей собственной сетевой логикой. К тому же та Максина, которую Таня нашла в небоскребе, была уже неспособна вести за собой – даже ее послания из ссылки были бессвязными. Возможно, именно поэтому они имели такой успех – загадочные изречения, которые можно интерпретировать по-разному в зависимости от конкретной ситуации, подобно гороскопам для больной нации. В своей смерти Максина стала больше чем истинным пророком, и это известие стало религиозным откровением, призывом к новому объединению.

Закон и порядок рухнули быстро. Народ уже давно созрел. Потребовалось совсем немного, чтобы разжечь огонь в людях, отлученных от идеалов революции, на протяжении столетия скованных отупляющим воздействием средств массовой информации.

Потребовалось совсем немного, чтобы разжечь огонь в людях, отравленных нефтепродуктами благодаря ворам-олигархам, убеждавшим их в том, что на самом деле это и есть свобода.

Одной из искр, разжегших пожар, стала альтернативная сеть Уокера. Отдельные ячейки делились информацией и замыслами посредством зашифрованных вставок, передающихся в паузах. Так продолжалось до тех пор, пока федералы не захватили основные линии связи, тем самым переломив сети хребет.

Тогда молодые повстанцы взломали систему гражданского оповещения о чрезвычайных ситуациях, заполнив ее таким количеством ложных сообщений и вызовов, что система захлебнулась.

Отряд Тани укрылся в Остине, где уже шли эксперименты с частичной демократией. Беглецы разбили лагерь, превратив его в центр пропагандистской деятельности. Там уже находились люди из Нового Орлеана и других ячеек, и прибывали все новые и новые повстанцы. Здесь наконец удалось снова выйти на след Сига.

Сиг остался в арьергарде, сдерживая оккупантов после отхода своих товарищей. Вместе с ним остались еще сорок семь бандитов, его новый кореш Ньютон Таунс и Нассра с телекамерой и спутниковой связью. После падения Нового Орлеана они перебрались на восток в развалины Билокси, затем скрылись в лесах.

Как выяснилось, Сиг был именно тем героем, который требовался народу, чтобы занять место, освободившееся после гибели Максины Прайс. И вместо слова пришло дело.

Повстанцы захватили в Мобайле грузовой самолет Си-130 «Геркулес». Они перегнали его в Вичиту загруженным под завязку взрывчаткой, которой был полностью уничтожен главный сборочный цех завода «Боинг», выпускавшего беспилотники. Силы их значительно увеличились после освобождения тюрем в Ливенуорте – сначала пятьсот заключенных дисциплинарной тюрьмы вооруженных сил, затем две тысячи политических заключенных федеральной исправительной тюрьмы по соседству. В Канзас-Сити повстанцы вскрыли хранилище федерального казначейства и раздали его содержимое на улицах. Они стремительно двигались по территории, обезлюдевшей из-за засухи, спада производства и роботизации сельского хозяйства. Считалось, что эти земли защищены их значением для режима Макка и относительной недоступностью.

Отряд Сига уничтожал всех встречающихся по пути роботов, а следом за ним шли умельцы, собиравшие обломки, чтобы смастерить из них средства борьбы с беспилотниками.

Ракеты, выпущенные правительственными войсками, разрушили мосты через Миссисипи, поэтому повстанцам пришлось форсировать реку на больших тихоходных баржах, представлявших собой хорошую цель. В тот день они потеряли половину своих людей, но нашли на противоположном берегу новые активированные ячейки, на всем протяжении экономически опустошенной долины реки Огайо. Еще решительнее действовали отряды из Чикаго, спустившиеся из небоскребов, чтобы вернуть себе свои улицы, после чего двинуться на восток.

Настоящим оплотом федеральной власти стала Аппалачия[48]. Повстанческий кулак застрял здесь; верные правительству дивизии воплощали в жизнь оборонительные планы, разработанные и усовершенствованные в Вашингтоне за двести пятьдесят лет официальной мании преследования. Роботы безраздельно хозяйничали на дорогах, улицах и развязках, поддерживая порядок на Восточном побережье благодаря нечеловеческой автоматизированной тактике – используя алгоритмы процессов, разработанные для управления огромным поголовьем скота, с добавлением операций по наблюдению и перехвату, отработанных на отдаленных театрах войны.