Тропинин

У графа было семеро детей — три сына и четыре дочери. Жена его Наталия Антоновна умерла в начале 1800-х годов. Однако Тропинин, вероятно, успел по приезде из Академии написать ее портрет. В портрете дамы с жемчужным ожерельем, высокомерной, энергичной и недоброй, который мог быть написан около 1805 года, одинаково убедительно чувствуется и рука Тропинина и характер супруги графа. Осиротевших детей воспитывала англичанка Боцигети. У гувернантки была дочь, которая учила детей музыке. Страх перед своевольным деспотичным графом, по-видимому, в какой-то мере объединял домочадцев Моркова и крепостных слуг. Тропинин, приехав из Петербурга, мог найти некоторую поддержку и сочувствие у старой гувернантки. И, возможно, что портреты матери и дочери Боцигети были среди первых работ, написанных крепостным художником в доме Моркова. Видимо, самый первый из них — тот небольшой, который долгие годы хранился у наследников Хитрово и считался, по семейному преданию, портретом матери А. С. Пушкина. Возможно, что это проработанный по натуре эскиз к несохранившемуся портрету. Однако сохранность его лучше. И он обнаруживает, что не прошли даром для Тропинина рассказы Григория Ивановича Угрюмова о Веронезе. Отзвуки искусства знаменитого колориста чувствуются в красках блекло-розового платья пожилой дамы, ее зеленой шали, в нежном цвете ее лица, оттененного черным кружевом.

Розовое и зеленое в различных градациях и оттенках, но всегда очень мягко сгармонированное, будет и в дальнейшем излюбленным сочетанием Тропинина при создании лирических произведений.

Портрет подкупает живостью взгляда, особой мягкостью в очертании лица. Сохранился и рисунок к нему. Умны и проницательны глаза гувернантки, покой и доброжелательность выражает ее лицо, очерченное беглым штрихом итальянского карандаша и оживленное с помощью растушки игрой света и тени. В то же время на незрелость мастерства Тропинина указывает его затруднение в изображении ракурса фигуры, ошибки в рисунке.

Более цельным произведением этого времени представляется портрет Боцигети-дочери. Образ молодой женщины — брюнетки в белом атласном платье с током из белых и красных страусовых перьев — создан вдохновенно. В нем соединилась красота живописи и полнокровная жизненность изображения. Портрет написан плотным, сочным мазком. Женщина эта не раз еще будет позировать Тропинину. Портрет Боцигети-дочери, близкий к образу «Девушки-подолянки», демонстрирует в то же время достаточно широкий диапазон раннего творчества художника от полулубочного произведения, еще всецело лежащего в сфере искусства XVIII века, до мастерского портрета-этюда эпохи романтизма.

В том, что именно портрет стал со временем основным жанром в творчестве Тропинина, немаловажную роль сыграла и местная традиция. Известно, что начиная с первой половины XVII века на Украине было весьма распространено писание портретов. Об этом свидетельствуют сохранившиеся до нашего времени изображения многих гетманов того времени, старшин и полковников. В домах казацких военачальников портреты — или, как их тогда называли, «контрафакты» — хозяина, хозяйки, а иногда и детей были обязательны. Потомки сохраняли портреты предков, присоединяя к ним свои собственные. Писание портретов тогда стоило крайне дешево. Так, например, из одного документа известно, что глухонемой маляр Григорий писал портрет генерального судьи Михаила Турманского за пять копеек.

Во времена Тропинина подобные портреты во множестве находились и в местных церквах — это была своего рода привилегия тех, кто являлся их основателем и жертвователем. Таким образом, Тропинин на Украине имел широкое поле деятельности. И вскоре слава о крепостном живописце разнеслась по окрестностям, а живописец уже не знал отбоя от заказчиков. Рамазанов рассказывает, что иные даже заискивали перед ним, «предлагая ему свои лучшие холсты под грунтовку». Долгое время, однако, эти ранние произведения, писанные на Украине, оставались неизвестными. Первый портрет опознала Н. Н. Гончарова, сотрудница Государственного Исторического музея. Как свидетельствует надпись на обороте холста, он писан В. Тропининым 30 сентября 1806 года и изображает некоего Яна Борейко. Художник в нем обнаруживает умелую руку. Жидко разведенные краски ложатся легко, прозрачно, образуя красивую гамму золотисто-коричневых тонов лица, одежды и фона с белой рубашкой и розовым жилетом. Лицо поляка полно мягкой задумчивости. Вместе с тем портрет производит впечатление плоскостного, в нем не чувствуется глубины пространства и лепки объема. Однако плохое состояние холста — сильная загрязненность и потемневший лак — не позволяет утверждать это безоговорочно. К сожалению, больше подобных портретов мы не знаем, хотя можем предполагать, что их существует немало, затерявшихся среди произведений неизвестных художников и в частных руках и в музеях.

Далекий от искусства Морков в творчество Тропинина не вникал, но не препятствовал ему в исполнении заказов — слава крепостного льстила его самолюбию.

IV МОСКВА