Тропой Койота: Плутовские сказки

Было ли это правдой? Наверное, да. А может, мне просто хотелось в это поверить. Слишком уж быстро – до жути быстро он разобрался с назревшими неприятностями. При этом в Тартаун он заявился сам. За уши его не тянули. А кто же идет в Тартаун и не ждет неприятностей?

– Ты не такая, как другие девчонки, – сказал он. – Как тебя звать?

– Энни. А тебя?

– Как выяснилось, Кореш.

– Но не Лопух.

Мы оба улыбнулись.

– Нет, а настоящее имя? – спросила я.

– С чего ты думаешь, будто это – не настоящее?

– Не похож ты на Кореша.

Честно говоря, он вообще не был похож ни на одного человека из тех, кого я знала – разве что на героев историй о хиппи с Западного побережья из журналов «Лайф» и «Тайм».

– Почему это? – спросил он. – Недружелюбно выгляжу?

– Да ладно тебе. Я же представилась.

– А я все еще жду, когда кто-нибудь даст мне имя. Такое, чтобы понравилось. Чтоб захотелось оставить его себе.

Я была готова отшить его. Если он будет продолжать в том же духе, нечего тратить время даром, болтая с ним, как бы он ни был красив. Но его взгляд был совершенно бесхитростным, а глаза… Никогда в жизни такого цвета не видела – странного, золотисто-зеленого, чуточку с рыжинкой.

Может, он здорово умел врать, а может, в самом деле говорил правду – этого я понять не могла, но отчего-то решила поверить ему на слово, истолковать, так сказать, сомнения в пользу обвиняемого, и не стала уходить.

– Ладно, – сказала я. – Тогда расскажи, откуда ты. Что это за место, где у людей нет имен?

Тут он снова заулыбался, но на этот раз я собственной шутки не поняла. А на мой вопрос он ответил своим:

– Ты видела когда-нибудь, как летают вороны?

Я пожала плечами.

– Видела, наверное. Но при чем здесь вороны?

– С виду может казаться, будто вороны мельтешат в воздухе как попало, но очень часто они следуют определенной схеме. Особенно по вечерам, когда летят спать.

– И что из этого?

– Там, где их тени падают на землю, получаются… Не знаю, как назвать. Скажем, призрачные дороги. Или лучше: «вороньи дороги». Все эти тени, в одних и тех же местах, каждый день… Со временем они так уминают землю, что даже разглядеть можно. Если знаешь, куда смотреть.

Уж не врал ли он, когда говорил, что не балуется наркотиками?

– Как мило, – хмыкнула я, приготовившись идти дальше.

– Если пойти по такой дороге с открытой душой, она может увести отсюда куда-нибудь еще.

– Вороньи дороги, – сказала я, даже не пытаясь скрыть скепсис. – Проложенные их тенями…

– Да, только не совсем тенями, а… как бы памятью о них. Их отголосками. На самом деле вовсе не вороны их прокладывают. Они существуют сами по себе: это потоки энергии там, глубоко под землей. А вороны просто летят над ними, и от этого их легче увидеть.

– И куда же они ведут?

Кореш пожал плечами.

– Некоторые могут привести туда, где у людей нет имен.

Я надолго умолкла, глядя на него.

– Знаешь, – наконец сказала я, – ты парень вроде бы приятный и сам знаешь, что с виду симпатичен. Но скажи честно: неужели на дурацкие байки вроде той, что ты сейчас мне рассказываешь, действительно хоть кто-то клюет?

– Я просто ответил на твои вопросы. Если ответы тебе кажутся загадочными, я тут ни при чем.

– Загадочными? Не то слово.

Кореш пожал плечами и снова привалился спиной к камню.

– Нет, серьезно, – сказала я, – что я, по-твоему, должна подумать, услышав такую чушь?

– А знаешь, что? Отчего бы тебе не дать мне имя? Вдруг придумаешь такое, что я смогу его сохранить.

Я покачала головой.

– Окей, понимаю: ты чем-то удолбался. Это объясняет и все твои разговоры, и отчего ты по Тартауну гуляешь, как у себя дома. Как будто никто вроде Трэвиса даже не подумает задать тебе трепку. Это понятно. Непонятно другое: что ты сделал с ним и с Эрни? С виду ты до них еле дотронулся, а они тут же попадали на пол.

– Ну, это просто. Надо только знать, в какую точку и как нажать. С ними все будет в порядке. Хотя о заведении твоего Эрни того же сказать не могу.

– Никакой он не «мой Эрни». Он девушек даже на порог не пускает.

– Ему же хуже.

– Ага. Да и все равно он для нас староват.

Эрни было под тридцать – определенно, древний старик.

– Значит, – продолжила я, – ты им как-то нажал на какие-то точки, и…

Кореш кивнул, но больше ничего объяснять не стал.

– Вроде того типа, Като, из телевизора? – спросила я, неуклюже изобразив, будто рублю что-то ребром ладони. Братья безумно любили «Зеленого Шершня»[82] и этим летом, узнав, что сериалу конец, неделю ходили, как в воду опущенные.

– Нет, тут сложнее, – пояснил он. – В человеческом теле тоже есть энергетические потоки – совсем как в земле. Если нажать в одном месте, можно воздействовать на другое, казалось бы, никак с ним не связанное. Вот сейчас я избавлюсь от кое-каких токсинов в почках.

С этими словами он поднял руку и начал тыкать большим пальцем в раскрытую ладонь, как будто это могло что-нибудь объяснить. Но мне-то это ни о чем не говорило! И его выдумки действительно начинали бесить. Но, должна признаться, я не возражала. На самом деле мне было все равно, что он говорит: казалось, его странный акцент не надоест никогда, а еще он был так красив!

Но все же…