Тропой мужества

  - Дышит, - сказал он, глянув на поверхность. - Интересно - как объяснить подобное состояние? Ведь по сути сознание Паши в прошлом, а тело тут. Как спит, или как будто спит, но это вовсе не сон.

  - Сон - это не сон, а про не сон, что это пересон, а пересон - не сон... - процитировал Маргелов фразу из старого фильма. - Может это типа летаргия какая-нибудь?

  - Летаргия - это вообще из другой оперы, - ответил Жуков. - Это больше похоже на компьютер без операционки, один биос в работе.

  - Кстати про летаргию! - неожиданно воскликнул Вася. - Я как-то читал про людей, проснувшихся после летаргического сна. Так они вдруг начинали говорить на мертвых языках, или рассказывать о событиях, случившихся очень давно, практически в древности, причем очень подробно описывали эти события. Порой то, что они рассказывали, при тщательной проверке подтверждалось!

  - Не факт, - хмыкнул Сергей. - Но если все-таки это правда, то получается, что сознание при определенных условиях может путешествовать по времени.

  - А наш томограф создает такие условия, - подхватил мысль Вася. - При чем как-то целенаправленно. Как еще объяснишь одну и ту же дату попадания сразу у троих?

  - Причины надо искать. - пожал плечами Жуков. - Может при программировании чего накосячили. Возможно не только при программировании.

  Сергей вновь подошел к кушетке.

  - Да, причины надо искать, - повторил он, беря Свешникова за руку. Приподняв её, отпустил. - М-да... жизнь на одном биосе.

  - Кстати, - вновь оторвался от чтения Маргелов, - физиология-то никуда не делась. И это проблема. Большая. Ведь первое что я захотел, как вернулся в тело, это в туалет. А потом еще воду хлебал. Сушняк дикий, как с перепоя.

  - Может от того, что рот был открыт, - предположил Сергей, глянув на Свешникова. - У Паши тоже вон, нараспашку.

  Он прикрыл рот друга, но тот опять медленно приоткрылся.

  - Хоть подвязывай.

  - Можно и подвязать. И эту кушетку убрать. Для обычного обследования она еще ничего, а долго лежать на ней... - и Вася поежился, - я все себе отлежал.

  - Может попробовать 'разбудить' Пашу, а? - спросил Жуков.

  - Как? Отключить программу? А вдруг сознание в прошлом останется?

  - Черт! - Сергей присел рядом с кушеткой. - Может традиционно как-нибудь разбудить, будильником, или водой плеснуть? - Жуков взял Свешникова за предплечье и потряс. - Паша... Паша, проснись!

  - Оставь его. Думаю, лучше подождать. Займись пока сбором нужной инфы.

  ***

  Михаил вскочил с ящиков ничего не понимая. Еще витали перед глазами остатки непонятного сна, а в ушах больно звенело от грохота. Кто-то сильно ткнулся в бок. Это Вилма с круглыми от страха глазами вцепилась в его руку.

  - Наружу, живо! - проорал Майский не своим голосом.

  Они выскочили из палатки и сразу стало ясно. Это не артобстрел, как подумалось сначала. Это налет. Под жуткий вой с неба пикировали самолеты с характерным изломом крыла. Почему характерным? Странно, но Майский никогда таких не видел, и в самолетах совсем не разбирался, однако почему-то знал - это Юнкерс-87, он же 'Штука', он же 'певун', или 'лаптёжник'.

  От пикирующего штурмовика отделилась темная капля и понеслась вниз.

  - Ложись! - и вновь чужой голос.

  Будто сам не свой, как бы еще не проснувшись, и не веря глазам, Михаил схватил девушку в охапку и бросился на землю, укрывшись за толстой и корявой березой.

  'Ты долго будешь тупить? Тормоз!'. Эта мысль прорвалась в голову одновременно с взрывом. 'Я еле тебя добудился, дурень. Еле с телом управился, пока ты тормозил'.

  И только теперь, Михаил наконец сообразил. Это все гость, то есть Паша управлял телом, пока собственное сознание 'тормозило'. Очень правильное определение, подумалось ему.

  Начало покалывать руку и ногу. Отлежал, дремля на правом боку, но это не помешало приподнять голову и посмотреть вверх. Нарастающий вой вновь заставил ткнуться в прошлогоднюю прелую листву. Вилме повезло больше, она на траву упала. Михаил уже сам прижал девушку к земле. Вилму трясло. Вой падающего в пике самолета пробирал до самых костей. Хотелось вскочить и бежать от этого ужаса, но властная мысль 'Лежать!' цепко держала его собственное тело.

  Разрыв бомбы встал недалеко, совсем рядом. Уши заложило глухим звоном. Но он услышал, как осколки впиваются в стволы берез.

  Самолетный гул стих неожиданно. Наступила непривычная тишина, даже канонады не слышно. Или он просто оглох? Рядом всхлипнула Вилма. Это значит со слухом все в порядке. Михаил поднялся и помог встать Маримаа. Девушка постоянно вздрагивала. Майский осторожно привлек её к себе и обнял.

  - Все закончилось, - прошептал он, прижимая девушку к себе.

  'Кого они бомбили?'

  Этот вопрос тоже возник у Михаила. Бомбы ложились дальше поляны, почти на краю рощи, и лишь последняя упала ближе к расположению санбата. Выйдя на край рощи, он посмотрел в ту сторону, где в основном падали бомбы, и невольно застонал.

  - А-а-а! - Вилма упала на колени, рыдая. - Кёйге сууремат морварид! - закричала она, грозя сжатыми кулаками заходящему солнцу. - Фасистид! Са олет куратты! Са олет куратты!*