Тропы длинные и короткие

– Всё будет хорошо, справимся, – сказал Иван и сжал плечо волка. – У нас ещё есть ночь времени.

Во взгляде Гия промелькнула тьма проклятий. Желя молчала, всё ещё внутренне бурля. Но Ивану не хотелось распутывать клубки их гнева.

Условившись, что она пойдёт к старухе – отдыхать, помогать, пускать тревожные вести среди простых людей, а они с Гием удалятся в поля. Сокол тоже был не в настроении – пыхтел, тряс головой, и Иван не придумал ничего лучше, чем угостить его сладкими полевыми цветами, растущими на ближайшем холме.

Поднимались молча, глядя себе под ноги. Солнце едва зашло на вторую половину, но уже было полутемно, смазано бледным светом, точно вот-вот день закончится совсем. Здесь было ветрено, шапка у Ивана на голове чуть не слетела, и он прижал её рукой.

На макушке холма княжич выпустил поводья и невольным движением запустил руку в волосы. Выглядел он встревоженно, слишком задумчиво для хозяина такого тонкого лица, а потому Гий проговорил:

– Да не горюй, помиримся.

– Ты о чём?

– Желя посердится немного, да остынет. Мы все тут на дыбах.

– Да я не о том… Всё не выкину из головы этого Симеона. Он же людей опасности подвергает!

– А-а-а… – протянул Гий, но ничего не сказал. Сделано это было таким образом, словно сама мысль беспокоиться о чём-то ещё, кроме их маленькой ссоры, даже не пришла ему в голову.

Волк плюхнулся на траву, подпрыгнув на кочке. Сокол же, почувствовав опущенные поводья, принялся бродить поблизости, отмахиваясь хвостом от мелкой мошки и склоняясь к траве.

– В ногах правды нет.

Иван послушался, но не сел, а улёгся на траву, расстелив кафтан. Солнце быстро согрело кожу, и совсем не к месту Иван вспомнил о веснушках, что тут же высыпят, только дай им света.

– Гий, а ты не хочешь домой?

– А ты чего спрашиваешь? – Волк достал из куртки лезвие и принялся натирать его чумазым платком.

– Желя вон хочет. Не говорит, но я вижу.

– Да она вообще крепче нас держится…

– Вот и я спрашиваю, хочешь ли ты тоже.

Гий вздохнул и промолчал. Княжич подумал, что он так ничего и не скажет, но волк просто размышлял.

– Знаешь, не хочу. По обыкновению привык к долгой дороге, ещё до этого подолгу мог не видеться со стаей, так что шибко не тоскую. – Он закусил губу, а после спросил сам: – А ты?

Иван хмыкнул, отгоняя назойливую пчелу.

– Не знаю. Не думаю, что меня ждут. Князь-батюшка дал задание найти эту Жар-Птицу, да кто знал, что она так используется охотниками? Думал ли он в самом деле, что я справлюсь или просто сослал с глаз долой? – Княжич не ответил и только пожал плечами.

– Честно, я даже начинаю сомневаться.

– В чём?

– Что Жар-Птица есть. О ней мы знаем только из рассказов князя да слов Желиной бабушки. Не слишком-то надёжно.

Иван хохотнул.

– Только при Желе такого не сболтни, а то ещё накрошит тебе в похлёбку своего пирожка.

– А вот не надо! Я съем и не подавлюсь! – Развеселившись, волк тряхнул головой, выбились из-под верёвочки пряди волос, и он тут же пригладил их на место. – Откуда она вообще взялась?

– Желя?

– Я тебя за бок кусну сейчас. Жар-Птица.

Княжич тут же умолк и отвёл глаза обратно в небо.

– Откуда-то же князь про неё знал.

Сложив руку на груди, а другую убрав за голову, Иван нехотя начал:

– Как я понял, это был заказ для восточных мастеров. Как игрушка для потехи. Но мне и слова не сказали, что ей можно жечь всё, что видишь.

Волк задумался, убирая лезвие, и сам опустился на траву головой к княжичу.

– Выходит, твой Бойдан знал об этом, но его прогнали со службы раньше, и он додумался перехватить Жар-Птицу до твоего выезда.

– Может быть, я не думал.

Иван шумно выдохнул и прикрыл глаза. Голова немного закружилась от тепла и пряного запаха земли. Снова возникло чувство, что ничего дурного не случится и последние дни они сходят с ума зря. Но мысль эта тут же ускользнула и оставила перед глазами только смазанные, полувидимые облака.

Княжич всё-таки уснул. Проснулся он с громким вдохом, словно всё это время лежал утопленником, но вот некто провёл обряд и вернул его к жизни. Прежде чем закашляться от тянущего запаха, Иван увидел красное от заката небо и багровые облака.

Он перевернулся на живот, всё ещё кашляя. Где-то внизу послышались крики и, ещё не успев понять, что запах над головой – гарь, а крики у деревни – от ужаса, Иван подполз к Гию и тряхнул его за плечо.

Волк проснулся мгновенно. Его также разморило жаркое солнце и долгая пешая дорога по чащобе, но, услышав вой за холмом, он тут же вскочил на ноги.

В глазах плавало марево из-за мягкого света, дыма и ветра, что гонял траву.

Подбежав к краю, они увидели дымящиеся дома деревни, всполохи жадного огня и бегающих людей. Охотники пришли по их души много раньше.

«Не успели», – была первая мысль, а потом вторая, истошная, которая тут же сняла всё оцепенение и заставила сердце трещать: «Желя там!»

Не говоря ни слова, Гий бегом ринулся с холма, падая и проезжаясь кубарем. У самого низа он быстро встал и что есть мочи побежал к первым домам.