Тропы длинные и короткие

– А что с этой махиной? Жар-Птицей. – Теперь вожак смотрел на неё остро, внимательно, точно собираясь поймать на лжи. Желя прикрыла глаза.

– Они держат её в яме. Не знаю зачем.

– Опиши. Всё, что можешь вспомнить. Знание о ней может спасти чью-то жизнь.

– Ростом не выше коня. Катится на деревянных колёсах, как на караваях, но сама по большей части железная. Я хваталась за крылья, чтобы вылезти наверх, и они не трогались с места, быть может, не двигаются совсем. Между частями тела тянется что-то, как жилы. И клюв – большой, заточенный.

Василь слушал, но Желе показалось, что волк ждал не это.

– А огонь?

Она сглотнула, вдруг сомневаясь, можно ли волкам доверять. Одно дело Гий, и другое – вся кочевая свора. Придут ли они на выручку в случае чего?

Всё ещё сомневаясь, она запустила руку под накидку, выкладывая на свет металлический язычок, выпавший из пасти Жар-Птицы. Он блеснул в свете. Все наклонились пониже.

– Я выковыряла это у неё изо рта, пока выбиралась. Если подуть, язык накаляется.

Желя наклонилась и пустила на железную гладь воздух. Язычок тут же затеплился, почти вспыхнул. Пятно тепла получилось таким большим, что девушка испугалась и тут же примяла язык платком.

– Значит ли это, – сказал после продолжительной тишины Азар, – что Жар-Птица больше не плюёт огнём?

– Я не рискну это сказать.

Василь отвернулся от язычка, думая о своём. Никто не решился его прерывать.

– И князь тут очень не в пору…

– Я подумал об этом, – вдруг сказал Иван, поправляя шапку на голове. – Могу ли я встретить его на дороге, чтобы уговорить не вмешиваться?

Азар посмотрел на него недобро.

– Не вмешиваться? От охотников нас спасёт только князь!

Гий покосился на него, защищая Ивана.

– А ещё мы не знаем, едет ли он на подмогу нам или охотникам. Князь знает Бойдана, и ему можно наговорить всякого.

Василь остановил жестом руки начинающийся спор.

Вдруг Желя ощутила страшную усталость. Казалось, что весь этот путь был проделан зря и она ни к чему не пришла.

– Гий, выбери волков. Будете смотреть за лесом. Покажутся охотники – не рвитесь в бой, а запоминайте. Увидишь князя – возвращайся за Иваном и пробуйте говорить.

Все ждали, что волк скажет что-то ещё, но он снова махнул рукой и отпустил их. Желя поднялась первой.

– А язык? – спросил Василь.

– Оставьте себе. Как знак доверия.

Волк посмотрел на неё и слабо кивнул.

Этот жест был лукавством. Девушка ещё по дороге до перевала боялась, что кусок железа вспыхнет прямо на ней, так что прощание с языком Жар-Птицы она восприняла без грусти.

Они вернулись в хижину к родным Жели. Гий проводил как мог, но остался в стае. Иван отчего-то подумал, что волк в эту ночь не уснёт.

Но вот Желя засопела скоро. И всему виной не то мягкий свет от единственной лучины, не то тихая песня бабушки – колыбельная, но слов не разобрать.

Иван разглядывал дочку Василисы – она раскинула руки, навалившись на Желиного брата, – когда песня вдруг оборвалась.

– И ты ложись, княжич, – сказала бабушка. – Постелено уже.

Сна ни в одном глазу, и Иван ответил, качая головой:

– Я сперва Сокола проведаю.

– Ну ступай.

Снаружи было тихо-тихо и темно. Раздавались только редкие шаги таких же неспящих, но и они быстро пропадали. Сокол стоял, склонившись к земле. Улыбаясь, Иван стряхнул прилипшие сухие травинки с его губ.

Княжич вздохнул. Их хижина стояла на краю. Впереди – пустой перевал, а ещё дальше – кромка леса. Иван всё глядел на деревья, силясь что-то рассмотреть, но, почувствовав, как стянуло от долгого сидения шею, он отвёл взгляд.

Княжич уже было хотел вернуться в тепло, как услышал шорох. Не трава, не кусты, а хлопки ткани о ноги. Долгий путь с Гием не прошёл даром – Иван схоронился и выглянул в темноту.

Между домов скользила девушка в светлом платье. Она закуталась в платок по самые глаза и озиралась, ища хвост. Иван же улыбнулся – незнакомка наверняка спешит на свидание, тайное от родных, с кем-то из деревенских парней или даже с волком. А потом он увидел в её руках пустое ведро.

Иван не мог знать точно, но внутри зародилась мысль, что с вёдрами на свидания не ходят.

Стараясь не упустить летящую юбку из виду, он заторопился следом. Кончились полутёмные хижины, исчез свет, и девушка бросилась бегом по пустой траве. Иван прятался, как мог, и только когда она ушла с открытого места, погнался вслед.

Казалось, что от шороха травы он перебудил всю округу. Но девушка скрылась где-то в перистом ущелье, в скале.

Иван чуть не потерял её. Если бы не сломанная веточка – совсем крохотная, – он бы в жизни не заметил узкую тропу между двух валунов, ведущую куда-то вглубь земли. Но он напал на след, как настоящий волк, и пустился хвостом.

С каждым шагом вглубь ущелья становилось всё темнее и темнее. Кое-где сверху через расселины ещё пробивался смутный свет, да и тот тух на глазах. Иван всё шёл и шёл на ощупь и, когда уже было решил, что потерял след, услышал стук камня о камень. Он, согнувшись, выглянул в проход.