Тропы длинные и короткие

Смутнее всего на душе было Ивану и Желе. Княжич хотел пойти к Гию сам, но Желя всякий раз останавливала его – догадалась, что будут лишними.

Чувство, что весь свет застыл, прошло, когда к хижинам с кочевья спустился волчонок. Он воровато оглядел ближайшие дома, заприметив Желю и Ивана ещё издалека, и поправил широкую рубаху.

– Вас Гий зовёт, – только и сказал он и ринулся обратно в стаю.

На языке кочевников и осёдлых такое приглашение – честь, но оба знали, что их приход будет лишён торжественности.

Иван шёл, набрав в рот воды, а Желя старалась не перечислять в уме всех тех, к кому присоединились перебитые волки.

Гий нашёлся чуть дальше от кочевья. Он сидел на бревне, упав на локти, и трепал в руках лохматый красный лоскут.

Иван хотел что-то сказать, но Желя потянула его за руку и приложила пальцы к губам. Она спросила сама:

– Погребли?

– Погребли, – повторил Гий. Казалось, что он сделал это, не вдумываясь. Как эхо или рябь по воде от ветра.

Больше никто не сказал ни слова.

Иван и Желя сели по обе стороны от волка, глядя кто в землю, кто в небо. Даже от кочевья поблизости не было шума.

Краем глаза Желя заметила, как Иван положил руку Гию на плечо, собираясь что-то сказать, но не решаясь, и девушка поморщила нос. Слова сожаления или радости, что Гий выжил, – лишние, ведь волк уже допустил их до себя и позвал помолчать рядом друг с другом.

Она вздохнула. Если бы погибла её семья, то Желя бы даже близко к себе никого не подпустила – убежала бы в горы да потеряла там рассудок. А Гий сжимает челюсть, но держится.

– Папаша-волк сказал, что я не виноват. – Голос Гия хриплый от долгого молчания. – Я и верю в это, и нет. Там было полно сильных молодых волков, но этих извергов больше. И Бойдан этот… – Неосторожно дёрнув рукой, парень разорвал лоскут на две части и, холодно на них уставившись, сжал остатки платка в кулак.

Иван хмыкнул что-то в подтверждение, а Желя только моргала. Гий закончил:

– Клянусь, я найду каждого из них.

Иван глотал слюну, чувствуя, как горячо в ладонях. Он уже не думал, что Гий угрожает Бойдану, когда-то воспитавшему его, и осторожно заговаривает о князе, с невмешательства которого всё это и началось. Иван видел перед собой только холодные тяжёлые тела на лесной поляне, словно это он, а не Гий, был там, но ничего не мог сделать.

– Переговоры с князем бессмысленны. До себя он вообще не допустит, но, видит небо, мы пытались.

Желя вдруг сказала:

– Вы не пуститесь прочь, через перевал? Чтобы забыть это всё и переждать беду в добром месте.

Гий выдохнул.

– Это слишком далеко зашло, Жель. Теперь, даже рискуя потерять всех взрослых волков, папаша не уйдёт – цена за могилы уплачена.

Желя, вспоминая бугры свежих могил, которые она оплакивала в бабушкиной деревне, согласно отвела голову.

– Справимся, – сказал Гий сам себе. – Волчат много народилось, быстро заменят старших. А умершим сейчас уже ничего не страшно, и никто их не обидит.

Иван сидел, кусая покрасневшие губы. По телу шла неясная дрожь, и он гнал из головы надуманные образы неожиданной бойни, что произошла в лесу.

Всё это перемешалось с темнотой пещеры, где царевна Елена, капризная, сердитая, с мягкими волосами и хитрым блестящими глазами, прятала свои украшения и одеяния.

Чувствуя, как начинает болеть голова, Иван вспомнил, что хотел рассказать про Елену, как только узнал о смерти волков. Но Гий всё не звал, а Желя точно застыла, слушая чужие слова, но не понимая, делая что-то, но словно во сне.

Вдруг на душе стало противно, что он молчал все эти дни. За Елену, сами того не понимая, гибли люди. Они бежали на перевал, но беды никак не кончались. Вереница охотников, безумных, бесчувственных, шла по их следам. И им нужны были не деревенские или волки, а Елена.

– Нам нужно вернуть им царевну, – решил Иван вслух.

Елена не хочет замуж на князя. Но по-другому нельзя. Если охотники придут на перевал – цена станет непомерной.

Мысленно Иван пообещал себе, что будет рядом с Еленой, и всё станет хорошо.

Гий и Желя переглянулись с какой-то усталостью, а волк даже не успел сострить, как княжич договорил:

– Елена здесь, на перевале. Она переоделась крестьянской и бежала вместе со всеми от охотников.

Гий приоткрыл рот. Рывком он встал и посмотрел на Ивана.

– Ты сумел её выследить?

– Должно быть. Я нашёл, где она прячет царские вещи.

– Как давно?

Иван прикрыл веки, чувствуя тяжесть в груди.

– Я знаю о ней несколько дней.

Волосы у волка встали дыбом.

– И молчал?

– Я пообещал ей.

– И сейчас нарушаешь данное о молчании слово.

– Потому что так нельзя.

– Если бы ты сказал раньше, ничего этого, – Гий махнул рукой туда, где утром похоронили волков, – не случилось бы.

В глазах у Ивана кольнуло. Он сам знал о своей вине, но Гий дал словам тело, произнося их вслух, и княжичу захотелось провалиться сквозь землю.

Волк не кричал, и от этого было только хуже.

– Выговорились? – сквозь зубы спросила Желя. Только сейчас Иван заметил у неё круги под глазами, волосы, всегда расчёсанные наспех. – Гий, это не он привёл охотников к вашему отряду. Мне так жаль, но случилось то, что случилось.