Тропы Раздора. Восстание

С первой доской покончено. Агент взялся за вторую. Её прибили плотнее – клинок отказывался протиснуться в щель, пока Тарк не забил его парой добрых ударов по рукояти. Агент тянет меч столь сильно, что клинок не выдержал и преломился посередине. Не беда – оружие трофейное, такого тут навалом. Тарк вбил обломок в щель и продолжил работу.

Не сразу, но поддалась и вторая доска. Агент распахнул двери. Изнутри валят клубы едкого чёрного дыма. Следом бегут закопчённые люди, чей надсадный кашель заставляет содрогнуться – не выплюнут ли лёгкие?..

На заложников жалко смотреть. Многие не могут идти – их ведут под руки или вовсе несут. Чёрные, покрытые копотью лица полубезумным взором глядят на улицу, на одинокого Тарка с обломком меча в руке. Кто-то падает прямо в грязь, подставляет тело холодной жиже, некоторые стоят с раскинутыми руками, воздев голову к небу. Слышен радостный смех избавления вперемежку с рыданиями – выжить в таком дыму смогли не все.

Кто-то дёрнул Тарка за рукав. Агент обернулся. Перед взором предстал низкорослый старец. Сухое, сморщенное тело почти висит на зажатом в узловатых пальцах посохе.

– Спасибо, сынок, – прошамкал дед.

– Всё закончилось, – агент мягко положил руку на плечо старика. – Я…

Фразу прервал вопль молодой женщины:

– Помогите! Помогите! Ребёнок!.. – взгляд скачет по измождённым лицам, останавливается на Тарке: – Вы! Прошу, спасите сына! Он где-то там, внутри!

Сердце агента сжалось.

Где-то у пирса не на жизнь, а на смерть бьются Ида и Гжодрас. Тарк должен быть там – жизнь ребёнка будет стоить сотен, а то и тысяч, если Диннат Ралиньен скроется с кристаллом. Но как объяснить это матери, что вот-вот потеряет сына?

– Кого ты просишь, Альяна? Открой глаза – он из Братства Эбена! – рядом возник крупный мужчина с опалённой бородой, просто, по-крестьянски одетый. – У них камни вместо сердец! Дай только перерезать кому-нибудь глотку во славу Императора, – последние слова подчёркнуты особенно издевательским тоном, – большего и не надо.

Тарк смерил мужчину ледяным взглядом. Вот она, репутация Братства среди народа. Во всей красе.

– Что, язык проглотил?! – мужчина ничуть не испугался – пережитое потрясение, казалось, совсем лишило его страха.

Помогать людям и получать в награду презрение – удел Братства Эбена. Доказывать всем и каждому, что ты – доблестный, самоотверженный, достойный? Безнадёжно. Люди видят то, что хотят, вокруг высот человеческого духа всегда вертится свора шакалов, готовых низринуть, унизить, обгадить – лишь бы ничто не высилось немым укором их ничтожеству.

Если человек отказывается видеть, как Тарк рискует жизнью, дабы спасти из огненного ада население целого города – что вообще можно ему доказать?

– Раз такой умный, сам и спасай, – агент круто развернулся и пошёл прочь.

Сзади доносятся вперемежку пустые угрозы и мольбы о помощи. Тарк остался безучастен и к тому, и к другому. Он устал от попыток разорвать порочный круг – доказывать людям, что Братство Эбена живёт ради благополучия Империи. Обывателю не понять, что благополучие Империи – далеко не всегда благополучие каждого её жителя. Осознание этого – тяжкая ноша, что несёт на плечах каждый член Братства.

Сейчас благополучие Империи – как можно скорее добраться до Иды и Гжодраса. Корить себя, размышлять о последствиях выбора и предаваться терзаниям совести – потом.

Тарк со всех ног летит к пирсу. Мимо проносятся пустые дома, однообразные фасады сливаются в сплошную нить для погружённого в себя агента. Несколько раз в проулках вдоль улиц мелькнули повстанцы – эльфы бросаются следом, но куда им угнаться за быстроногим Тарком!

Звуки боя всё ближе. Скрежещущий голос – не иначе, Вальпаций – отрывисто бросает команды, слышны и гортанные эльфийские выкрики.

Взору вынырнувшего из переулка агента предстала окровавленная груда тел. Имперцы теснят врага к воде, эльфы упорно сопротивляются, уступают пространство медленно, дюйм за дюймом. Глаза вычленили в общей свалке знакомый тонкий силуэт.

Ида.

Короткие парные клинки девушки прорубают дорогу сквозь гущу врагов к пирсу, что заняла группа отчаянно обороняющихся эльфов. Узкий проход сводит численное преимущество легионеров на нет, повстанцы с лёгкостью отбиваются от атак. Тарк пригляделся – в дальнем конце пирса видны несколько фигур. Эльфы скрестили руки, на лицах – холодное спокойствие наблюдателей. Один держит в руках обмотанный плащом свёрток. Из-под неприкрытого участка в проблесках солнца – неужто небо наконец проясняется? – сверкает глянцевая чернота.

Дыхание Тарка перехватило. Диннат! Негодяй каким-то образом заполучил кристалл и теперь намерен удрать!

Ноги сами рванулись вперёд. Методичные движения – удар, уклон, защита, снова удар – разбрасывают эльфов, словно осенние листья на ветру. За Тарком остаётся просека, по краям – изуродованные тела, недвижимые или ещё стонущие. Воспряли легионеры – пример Тарка воодушевил солдат. Люди теснят врага, гладиусы в натруженных руках расширяют оставленную агентом тропу, ритмичное уханье дюжин глоток сопровождается гулким топотом.