Троцкий. Книга 2

Оказавшись в далекой Мексике, Троцкий следил за новыми актами чудовищной трагедии, главную роль в которой не по своей воле, исполнял великий народ. Он был главным страдальцем, но от его имени и совершались преступления. Сегодня Сталин, мог думать изгнанник, взял на вооружение идею Робеспьера, высказанную им 5 февраля 1794 года в Конвенте: врагами народа следует управлять с помощью террора… По настоянию Робеспьера, в ответ на убийство Марата, Шалье, Лепелетье де Сен Фаржо и других якобинцев Конвент решил: "Поставить террор в порядок дня". Революционный трибунал, созданный Конвентом за полтора месяца до начала термидора, вынес 1563 приговора, и из них лишь 278 оправдательных, остальные смертные[130]. Но каким пигмеем выглядел Робеспьер по сравнению с размахом и масштабом советского диктатора!

На февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б), который продолжался около двух недель, все доклады, с которыми выступали Жданов, Молотов, Каганович, Ежов и, естественно, сам Сталин, были посвящены, в сущности, одному вопросу — "Урокам вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецких и троцкистских агентов". По истечении многих лет видишь, что в докладах подручных Сталина не было абсолютно никакого рационального анализа, реального осмысления дел по той простой причине, что сам предмет обсуждения был миражом[131]. Но все докладчики единодушно предавали анафеме троцкизм. Как и полагается, основные выводы и указания по этому вопросу содержались в докладе Сталина "О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников".

Негромким голосом, который заставлял всех напряженно вслушиваться в речь "любимого вождя", излагались основные положения, характеризующие троцкизм. Оглядев зал, Сталин задал себе и членам ЦК вопрос:

— Что представляет собой современный троцкизм? И, сделав паузу, ответил:

— Это оголтелая банда вредителей. Еще 7–8 лет назад это было ошибочное антиленинское политическое течение. Каменев и Зиновьев отрицали наличие у них политической платформы. Они лгали. А Пятаков, Радек и Сокольников на процессе в 1937 году не отрицали наличия такой платформы: реставрация капитализма, территориальное расчленение Советского Союза (Украину — немцам, Приморье — японцам), в случае нападения врагов — вредительство, террор. Это все — платформа троцкизма[132].

Сталин особенно напирал на стремление "троцкистских вредителей и шпионов" совершать террористические акты против советских руководителей. Нынешняя программа троцкизма, вещал Сталин, — это не только "расчленение Советского Союза и отдача его земель Германии и Японии, но и прежде всего индивидуальный террор против руководителей советской власти"[133]. Этого Сталин боялся больше всего и, видимо, поэтому так настойчиво насаждал политику террора. При этом все были единодушны, когда Сталин призывал "громить и корчевать японо-германских агентов троцкизма"[134].

Все дружно аплодировали, слушая преступную речь вождя. Она понадобилась Сталину, чтобы придать видимость законности организации грандиозной кровавой чистки в стране. Удар наносился по всем потенциально возможным оппонентам сталинского курса.

Сталин, желая подчеркнуть, как важно укрепить партийный аппарат, основу его режима, оперировал категориями казармы: "В составе нашей партии 3–4 тысячи высших руководителей. Это, я бы сказал, генералитет нашей партии. 30–40 тысяч — средних руководителей — партийное офицерство; 100–150 тысяч низового командного состава — партийное унтер-офицерство…"[135] В военизированном идеологическом ордене, каким он хотел видеть партию, весь состав должен пройти проверку и быть "исключительно надежным".

Услышав призыв "беспощадно разоблачать троцкистов", многие приступили к этой задаче прямо здесь, на Пленуме. Например, Косиор, полностью поддержав положения сталинского доклада, доложил, что "в ЦК КПУ(б) было немало троцкистов. Многих мы убрали и продолжаем убирать: Килерога, Ашрафьяна, Кравицкого, Наумова, Радкова, Карпова, Канторовича, Соколова, Голуба, Сергеева, Исаева, Дзениса, Сараджева, Гителя, Сенченко…" Перечисления продолжались. Не отставали от Косиора и другие руководители, приводя длинные списки репрессированных троцкистов[136].

С высоты сегодняшнего дня этот Пленум похож на действо упырей в иррациональном мире. Как будто говорили люди с деформированной психикой. Нет, читая архивные документы того времени, часто кажется, что это были антилюди. Каганович, любивший точность и конкретность, пересыпал свой доклад статистическими данными о начале большой работы по "искоренению троцкистов" и иных врагов: "Мы в политаппарате НКПС (только в политаппарате! — Д.В.) разоблачили 220 человек. С транспорта уволили 485 бывших жандармов, 220 эсеров и меньшевиков, 572 троцкиста, 1415 белых офицеров, 285 вредителей, 443 шпиона. Все они были связаны с право-троцкистским блоком"[137]. Слово "уволены" никого не может ввести в заблуждение. Представьте себе: шпион увольняется с работы, чтобы поступить на другую!