Троцкий. Книга 2

Усилиями лидера эсеров за рубежом стала выходить газета "левых социалистов-революционеров и союза ср. максималистов" под названием "Знамя борьбы". Острые статьи, например "Голос революционеров из российских тюрем", "О причинах кронштадтского восстания", "О задачах левонародничества" и другие, имели заметный резонанс в эмигрантских кругах. Троцкий, находясь тогда еще в СССР, но отодвинутый от высших коридоров власти, не мог их прочесть. Но многие оценки и мотивы статей Чернова очень созвучны с тем, что он скоро будет излагать на страницах "Бюллетеня оппозиции".

С началом коллективизации Чернов почувствовал плотную слежку за собой. Из архива ИНО ОГПУ явствует, что за Черновым следили сразу несколько агентов: "Лорд", "Лоуренс", "Лука", "Сухой". В сводке "Лорда" от 30 ноября 1936 года подробно рассказывается, например, как с помощью дворника Г.Фурманюка установлено постоянное наблюдение за квартирой В.М.Чернова по улице короля Александра, 17, в Праге. Подробно описываются соседи, окружение, подходы к дому, пути быстрого ухода из квартиры[141]. Видимо, готовилась "акция", но Чернов, почувствовав неладное, выехал из города.

Чернов часто выступал с лекциями, о содержании которых докладывали в Кремль. Выступая 18 октября 1938 года перед секцией Социалистического Интернационала, Чернов пророчески сказал: "Мировая война начнется, вероятно, на Востоке. Немецкий фашизм столкнется с большевистской красной диктатурой. И я боюсь, что не будет на земле третьей силы, которая могла бы отнять у наступающей войны характер борьбы между двумя типами тоталитарного режима…" Далее Чернов заявил, что в будущем нужно следовать главному принципу: "нет полноты демократии без социализма и нет никакого социализма без демократии"[142]. Содержание речи Чернова Берия доложил Сталину. Лидер эсеров вновь почувствовал возросшее внимание к нему со стороны "неизвестных лиц" и переехал в Париж, а затем в США. Там он встречался с Керенским. В одном из своих выступлений после 22 июня 1941 года вновь заявил, что соглашение с Москвой было бы возможно, если бы большевики разрешили создать "вторую партию" или, по крайней мере, "Крестьянский Союз". Союзники по антигитлеровской коалиции должны добиваться этого… С началом войны Чернов не уставал говорить, что ее результатом должно быть крушение двух диктатур: фашистской и сталинской. "После войны, — писал Чернов в своем журнале "За свободу", — русский солдат должен вернуться победителем на родину, освобожденную от тоталитарной диктатуры".

Резолюция Берии на донесении о этих заявлениях автора статьи: "Тт. Фитину, Судоплатову. Надо наладить освещение групп Керенского и Чернова. 7 января 1942 года".

Резолюция Судоплатова: "Тов. Овакинян. Кто кроме "Сухого" мог бы еще освещать Керенского и Чернова? Переговорите. 10 января 1942 года"[143].

Начальник одного из отделов Гукасов предусмотрительно сообщает, что "Виктор Чернов проживает в Нью-Йорке в доме 222 по Риверсайд Драйв, бывает в аптеке по Амстердам Авеню (угол 84-й улицы)…".

На дворе война, а кремлевских правителей по-прежнему беспокоят тени политических противников из далекого прошлого. Троцкого в это время уже нет, а Чернов умрет на 79-м году жизни в собственной постели от старости и болезней за год до смерти советского диктатора. В Кремле к нему пропал интерес после того, как "Сухой" сообщил, что Чернов болен "тяжелой болезнью и опасности не представляет". Так на чужбине умирали последние вожди русской революции. Это пространное отступление я сделал для того, чтобы показать: Троцкий не был исключением. Охота шла на всех тех, кто представлял хоть какую-то опасность для сталинското режима. Система не прощала инакомыслия. И то, что Чернов избежал в конечном счете участи Троцкого, скорее случайность, чем закономерность. Он не представлял для Сталина такой опасности, как Троцкий.