Троцкий, Сталин, коммунизм

Троцкий: …Не уничтожение классов, не преодоление противоречия между городом и деревней в двенадцать месяцев, а прежде всего и главным образом восстановление работы фабрик и заводов в руках победоносного пролетариата. В этом вся суть»^[162].

Таким образом, обе стороны в этот момент имели весьма противоречивое представление о том, что считать социализмом, то есть первой фазой коммунизма. Фактически они игнорировали ленинское определение социализма как «государственно-капиталистической монополии, обращенной на пользу всего народа», то есть классового общества, где средства производства сосредоточены в руках государства диктатуры пролетариата и экономика развивается по единому научно обоснованному плану. При этом эксплуататоры ликвидированы только формально, а в реальности имеются мелкобуржуазные элементы, которые паразитируют на сохраняющихся товарно-денежных отношениях, разнице между умственным трудом и физическим, между городом и деревней и несут в себе – в случае неправильной политики коммунистической партии – угрозу реставрации капитализма. Подобная буржуазная часть социалистического общества разнородна – от спекулянтов до коррумпированных нелегальным частным бизнесом партийных работников.

Сталин лишь в середине 1930-х годов фактически начал придерживаться ленинского определения, объявив о построении социализма в основном (от бесклассового общества СССР был, естественно, очень далек, а вот государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа, была достигнута). Троцкий же продолжал использовать старую терминологию до конца жизни, что во многом и лежит в основе троцкистского определения СССР как рабочего, но не социалистического государства.

Выступая против «теории социализма в отдельно взятой стране», левая оппозиция в текущей, практической политике, выдвигала конкретные предложения по социалистическому строительству, в том числе во многом предвосхитившие будущий курс ВКП(б) периода индустриализации и коллективизации. Впрочем, стремились сторонники и Троцкого, и Сталина к одним и тем же задачам внутренней политики, поэтому зачастую их полемика принимала характер классического спора между властью и оппозицией – первые подчеркивали успехи, не отрицая и проблем, вторые признавали успехи, делая акцент на проблемах. Так, в оппозиционном «Заявлении 83-х», составленном в мае 1927 года, указывалось:

«В промышленности, сельском хозяйстве и в других отраслях народного хозяйства Союза Советских Социалистических Республик мы либо подходим либо уже перешагнули за довоенный уровень. В области кооперации также достигнуты успехи. Эти успехи являются лучшим доказательством правильности новой экономической политики, провозглашенной Лениным, и лучшим ответом врагам Октябрьской революции.

Страна пролетарской диктатуры оказалась вполне способной к социалистическому строительству, показала в этой области первые успехи, подготовляя тем самым, вместе с пролетариатом других стран, окончательную победу социализма во всем мире.

Но одновременно с этими серьезными достижениями, в итоге восстановительного периода наметились большие трудности…

Неправильная политика ускоряет рост враждебных пролетарской диктатуре сил: кулака, нэпмана, бюрократа…

Предложение освободить от сельхозналога 50 % крестьянских дворов, то есть бедноту и маломощных, подвергается травле. Между тем, предложение это все больше оправдывается хозяйственной и политической обстановкой деревни. Несколько десятков миллионов рублей, с точки зрения 5-миллиардного бюджета, имеют очень скромное значение. Между тем, взимание этой суммы с маломощных дворов является одним из обстоятельств, ускоряющих процесс дифференциации и ослабляющих позиции пролетарской диктатуры в деревне…

В сентябре прошлого года мы читали воззвание, подписанное тремя товарищами, занимающими ответственнейшие посты (тт. Рыков, Сталин, Куйбышев), о том, будто оппозиция, то есть часть нашей собственно партии и часть ее Центрального Комитета, хочет “ограбить” крестьянство. Взамен этого, воззвание обещало путем режима экономии сократить непроизводительные расходы на 300–400 миллионов рублей в год. На деле бюрократически искаженная борьба за режим экономии привела к новому дерганию рабочих и не дала сколько-нибудь ощутимых положительных результатов»^[163].

Правящая группа в целом ставила перед страной те же цели, что и оппозиция. В резолюции XV конференции ВКП(б) (октябрь – ноябрь 1926 года) «О хозяйственном положении и задачах партии» говорилось: