Троцкий, Сталин, коммунизм

Главным оппонентом левой оппозиции был мелкобуржуазный уклон в большевистской партии, связанный с тенденцией к расширению уступок мелкой буржуазии в рамках НЭПа, фактическому примирению с буржуазными элементами, особенно на селе. Главой этой тенденции был Бухарин, «ценнейший и крупнейший теоретик партии», по выражению Ленина. В описываемый период он значительно скорректировал свои позиции, превратившись из глашатая «левого коммунизма» первых послереволюционных лет в руководителя «правого уклона». Причины этой эволюции известный биограф Троцкого Исаак Дойчер описывал следующим образом:

«…Бухарин, понимая, что большевизм действительно остался наедине с русским крестьянством, перестал рассчитывать на европейскую революцию… он пришел к заключению, что, раз из западных рабочих не получилось союзников, большевики должны признать, что единственные его друзья – это крестьяне. И к ним Бухарин обратился с тем же пылом, с той же надеждой и с той готовностью к идеализации, с какими он ранее смотрел на европейский пролетариат»^[167].

Кроме Бухарина, в число лидеров неформальной «правой» группировки входили председатель СНК Рыков и председатель советских профсоюзов Томский. Сторонниками капитализма этих уклонистов назвать, конечно, нельзя, но фактически их политика вела к укреплению буржуазных элементов в СССР. Наиболее значимым шагом, на который пошла большевистская партия под давлением правых, было принятие в апреле 1925 года решений о легализации аренды земли и наемного труда на селе, что являлось уступкой сельской верхушке^[168]. Критику левой оппозиции вызывала и кампания по «оживлению Советов» на селе, приведшая к росту влияния кулацких элементов в органах Советской власти^[169].

Позиции правых укрепили многочисленные материалы против Троцкого, в которых он неизменно обвинялся в недооценке крестьянства и даже желании «ограбить» крестьян ради «сверхиндустриализации»^[170]. Интересно, что впоследствии, при разрыве со Сталиным, Бухарин назовет «троцкистами» и сталинцев. «В борьбе между Сталиным и Бухариным обе стороны, как клоуны в цирке, перебрасывают друг другу обвинение в троцкизме», – иронизировал по этому поводу к тому времени уже высланный из СССР Троцкий^[171].

В период 1925–1927 годов Сталин и его сторонники, выступая против левой оппозиции, занимали центристскую позицию, но фактически находились ближе к правому флангу партии, борясь против предложений о форсированном наступлении на капиталистические элементы. На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года Сталин заявил:

«Первый уклон состоит в преуменьшении роли кулака и вообще капиталистических элементов в деревне, в замазывании кулацкой опасности. Он исходит из того неправильного предположения, что развитие нэпа не ведет к оживлению капиталистических элементов в деревне, что кулак и вообще капиталистические элементы отходят или уже отошли у нас в область истории, что дифференциации в деревне не происходит, что кулак – это отзвук прошлого, жупел, и только.

К чему приводит этот уклон?

На деле этот уклон приводит к отрицанию классовой борьбы в деревне.

Второй уклон состоит в раздувании роли кулака и вообще капиталистических элементов в деревне, в панике перед этими элементами, в отрицании того, что союз пролетариата и бедноты с середняком возможен и целесообразен.

Уклон этот исходит из того, что у нас происходит в деревне будто бы простое восстановление капитализма, что этот процесс восстановления капитализма является всепоглощающим процессом, целиком или в подавляющей части захватывающим и нашу кооперацию, что в результате такого развития должна непрерывно расти дифференциация крестьянства в большом масштабе, что крайние группы, то есть кулаки и бедняки, должны усиливаться и возрастать год за годом, что средние группы, то есть середняки, должны ослабевать и вымываться тоже год за годом.

На деле этот уклон ведет к разжиганию классовой борьбы в деревне, к возврату к комбедовской политике раскулачивания, к провозглашению, стало быть, гражданской войны в нашей стране и, таким образом, к срыву всей нашей строительной работы, тем самым – к отрицанию кооперативного плана Ленина в смысле включения миллионов крестьянских хозяйств в систему социалистического строительства…

Если задать вопрос коммунистам, к чему больше готова партия, – к тому, чтобы раздеть кулака, или к тому, чтобы этого не делать, но идти к союзу с середняком, я думаю, что из 100 коммунистов 99 скажут, что партия всего больше подготовлена к лозунгу: бей кулака. Дай только – и мигом разденут кулака. А вот, что касается того, чтобы не раскулачивать, а вести более сложную политику изоляции кулака через союз с середняком, то это дело не так легко переваривается. Вот почему я думаю, что в своей борьбе против обоих уклонов партия все же должна сосредоточить огонь на борьбе со вторым уклоном»^[172].