Троцкий, Сталин, коммунизм

В ответ Сталин и его сторонники обвиняли оппозицию в игнорировании указания Ленина о работе даже в самых реакционных профсоюзах:

«Позвольте привести цитату из письма Троцкого.

“Вся нынешняя “надстройка” британского рабочего класса – во всех без исключения оттенках и группировках – является аппаратом революционного торможения. Это предвещает на длительный период напор стихийного и полустихийного движения на рамки старых организаций и формирование на основе этого напора новых революционных организаций” (см. “Правду” № 119 от 26 мая 1926 г.).

Выходит, что мы не должны работать в “старых” организациях, если не хотим “тормозить” революцию…

Это есть сигнал к организации, вместо существующих профсоюзов, того самого “революционного рабочего союза”, о котором говорили “ультралевые” коммунисты в Германии лет пять назад и против которых решительно выступал тов. Ленин в своей брошюре “Детская болезнь “левизны” в коммунизме”. Это есть по сути дела сигнал к замене нынешних профсоюзов “новыми” будто бы “революционными” организациями, сигнал, стало быть, к выходу из профсоюзов.

Правильна ли эта политика? Она в корне неправильна. Она в корне неправильна потому, что она противоречит ленинскому руководству массами. Она неправильна, так как профессиональные союзы Запада при всей их реакционности являются наиболее элементарными, наиболее понятными для самых отсталых рабочих и, потому, наиболее массовыми организациями пролетариата. Мы не можем идти к массам, мы не можем их завоевать, обходя эти союзы. Стать на точку зрения Троцкого – это значит закрыть коммунистам дорогу к миллионным массам, это значит отдать массы рабочих на съедение Амстердаму, на съедение Зассенбахам и Удегестам»^[176].

Комитет просуществовал еще более года после стачки, причем руководство ВКП(б), видя, что никакого эффекта с точки зрения коммунистической пропаганды Комитет не имеет, начало возлагать на него дипломатические надежды как на средство давления на английское правительство (как раз в 1927 году имела место «военная тревога», разрыв дипломатических отношений между Великобританией и СССР, грозивший вылиться в войну)^[177]. Однако и здесь лейбористские лидеры не предприняли чего-то серьезного, и Комитет прекратил существование по инициативе английской стороны.

«Китайский вопрос» имел более долгую историю. Сотрудничество между большевистской партией и Гоминьданом началось еще в начале 1920-х годов. Лидеры Гоминьдана, прежде всего Сунь Ятсен, видели в Советской России естественного союзника в борьбе за национальную независимость против западного империализма, превратившего Китай в раздробленную полуколонию. Советское правительство направляло на помощь контролировавшему территорию на Юге Китая гоминьдановскому правительству вооружение и военных советников. Постановление Коминтерна обязало созданную в 1921 году и первоначально крайне малочисленную Китайскую коммунистическую партию войти в состав Гоминьдана^[178]. На тот момент разногласий между лидерами РКП(б) по поводу политики в Китае не было.

В начале 1926 года Гоминьдан был даже принят в состав Коминтерна на правах «сочувствующей организации». Хотя уже в марте того же года Чан Кайши, возглавивший партию после смерти Сунь Ятсена, начал «выдавливание» коммунистов с важных постов. Коминтерн же ориентировал КПК на исключение из Гоминьдана правых элементов, что оказалось неосуществимым.

В этих условиях объединенная оппозиция начала требовать пересмотра политики Коминтерна в отношении Гоминьдана. Однако здесь ее позиции были уязвимы: одним из разработчиков курса на сотрудничество с Гоминьданом ранее был Зиновьев, и он, перейдя в оппозицию, продолжал придерживаться курса на сохранение КПК в составе Гоминьдана, а также лозунга «революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства» в отношении Китая^[179]. В то время как Троцкий ратовал за полную организационную самостоятельность КПК и курс на диктатуру пролетариата при союзе с крестьянством:

«Китайская революция владеет такими пролетарскими центрами, как Шанхай и Ханькоу, не говоря о ряде других пунктов меньшего значения. Все говорит, казалось бы, за то, что в этих пролетарских районах должны быть в первую голову организованы Советы рабочих депутатов.

Революционное сотрудничество пролетариата с городской и деревенской беднотой есть вопрос жизни и смерти для дальнейшего продвижения китайской революции. Как бы ни смотреть на вопрос о дальнейших взаимоотношениях коммунистической партии и Гоминдана, ясно одно: повседневное политическое, административное и бытовое сотрудничество сотен тысяч рабочих с многими миллионами полупролетарских и мелкобуржуазных элементов города и деревни не может осуществляться только через верхушечную, по существу, организацию Гоминдана, насчитывающую около 300.000 членов партии. Такое действительное, подлинное, повседневное сотрудничество пробужденных революцией народных масс может совершаться по-настоящему только через создание Советов рабочих, ремесленных и крестьянских депутатов»^[180].