Троцкий, Сталин, коммунизм

Эти строки написаны Троцким 31 марта 1927 года, когда армия Гоминьдана в ходе Северного похода добилась значительных успехов в борьбе с «милитаристами», то есть проимпериалистическими группировками, а Коммунистическая партия Китая приобрела уже массовое влияние. База для совместной работы с Гоминьданом исчезла – окрепшая национальная буржуазия, как это обычно и бывает, решила обрушиться на своих коммунистических союзников, которые оказались не готовы к этому, поскольку Сталин и Бухарин, определявшие политику Коминтерна, ошибочно рассчитывали использовать Гоминьдан в целях коммунизма еще какое-то время.

Сталин в тот момент отвергал возможность создания Советов в Китае, утверждая, что Советы – это орган пролетарской диктатуры, о которой речь в Китае пока не идет^[181]. Политика правящей группы была также противоречивой, так как нелегко было сочетать коммунистическую линию с уступками национальной буржуазии. 1 августа 1927 года на объединенном пленуме Сталин вынужден был признать наличие ошибочного руководящего документа:

«Каменев и Зиновьев ссылались здесь на одну-единственную телеграмму в Шанхай в октябре 1926 года, говорящую о том, что не следует пока, до взятия Шанхая, заострять аграрного движения. Я далек от того, чтобы признать эту телеграмму правильной. Я никогда не считал и не считаю Коминтерн безгрешным. Отдельные ошибки бывают, и эта телеграмма является, бесспорно, ошибочной. Но, во-первых, телеграмма эта была отменена самим Коминтерном спустя несколько недель (в ноябре 1926 года), без каких бы то ни было заявлений или сигнала со стороны оппозиции. Во-вторых, почему до сих пор молчала об этом оппозиция, почему вспомнила она об этой телеграмме лишь через девять месяцев и почему она скрывает от партии, что эта телеграмма была отменена Коминтерном девять месяцев тому назад? Поэтому было бы злостной клеветой думать, что она, эта телеграмма, определяла линию нашего руководства. На самом деле это была отдельная эпизодическая телеграмма, абсолютно не характерная для линии Коминтерна, для линии нашего руководства»^[182].

Защищая свою линию, Сталин, как всегда, умело использовал изъяны оппонентов, в том числе и упомянутое уже нами отсутствие единства среди лидеров оппозиции в вопросах китайской политики:

«Основное несчастье оппозиции состоит в том, что она не понимает тех вещей, о которых она здесь болтает. В своей речи Троцкий говорил о политике в Китае. Но он не хочет признать, что никакой линии, никакой политики у оппозиции по вопросу о Китае не было…

Одна часть оппозиции требовала в апреле 1927 года немедленной организации Советов в Китае для низвержения Гоминдана в Ухане (Троцкий). Одновременно с этим другая часть оппозиции требовала тоже немедленной организации Советов, но уже для поддержания Гоминдана в Ухане, а не его свержения (Зиновьев). Это называется у них линией»^[183].

Тем не менее при всей слабости и противоречивости оппозиционной критики ее предупреждения об опасности союза с Гоминьданом полностью оправдались. В апреле 1927 года Чан Кайши начал кровавые массовые репрессии против коммунистов, разорвав союз с ними. В успехе Чан Кайши сыграло свою роль отсутствие у коммунистов собственной армии, что было данью политике организационного вхождения в Гоминьдан. После этого сталинское руководство возложило надежды на левое крыло Гоминьдана во главе с Ван Цзинвэем (это крыло создало свое правительство с участием членов КПК, базировавшееся в Ухане, в то время как Чан Кайши создал правительство в Нанкине)^[184]. Однако и «уханский Гоминьдан» начал борьбу против рабочего и крестьянского движения (в чем ему ради сохранения союза способствовали и некоторые руководители КПК, впоследствии исключенные из партии)^[185], а в июле 1927 года примирился с Чан Кайши. Таким образом, Коминтерн потерпел в Китае двойной провал, ответственность за который была возложена на оппортунистическое руководство КПК, хотя вина коминтерновских руководителей была не меньшей.

В итоге и в Англии, и в Китае политика Сталина – Бухарина привела к поражениям, ибо буржуазные союзники оказались крайне ненадежны и возможности их использования были явно переоценены. Впрочем, весьма сомнительно и то, что курс, предлагаемый оппозицией, привел бы к значительным успехам: китайским коммунистам предстояли еще десятилетия вооруженной борьбы до победы, а нереволюционность английского рабочего класса так и сохранилась до наших дней.

Для сталинцев же этот опыт оказался полезным ввиду будущей компромиссной политики сталинского руководства 30-х годов, его лавирования между различными буржуазными силами, когда ради выгод обороны СССР приходилось жертвовать собственно борьбой за коммунизм.

Разгром оппозиции

В чем основные причины победы сталинской группы в ходе борьбы в большевистской партии?