Трудная книга

Вот сколько возникает вопросов, и отсюда следует первый вывод: без философии все-таки нельзя. Лозунг «Долой философию, давайте, засучив рукава, возьмем вилы и…» привел его автора к полному абсурду, вернее, привел туда, откуда он и исходил. Это — тот же инженер Иванов, о котором шла речь выше, для которого проблема покоя и безопасности закрывает все остальное. Это — примитивный взгляд на борьбу с преступностью как на набор все более ожесточающихся и, следовательно, — к сведению тов. Иванова — ожесточающих репрессий. При этом некоторые иногда ссылаются на Ленина. Да, Ленин требовал суровой борьбы со всякими врагами, и в том числе, конечно, с преступниками. И правильно требовал! Но он также настойчиво говорил о воспитании и борьбе за нового человека. Отвечая на меньшевистские «аргументы» о несвоевременности революции из-за неподготовленности, невоспитанности народа, он говорил, что мы вынуждены иметь дело и строить новую жизнь с тем живым человеческим материалом, который дала нам история, и в процессе изменения жизни будут меняться и люди. Этот процесс продолжается, этот процесс, может быть, усложняется, но с тем большим вниманием и настойчивостью, вдумчивостью и заботой мы должны бороться за каждого человека. И в этой борьбе мы прежде всего должны решительно отбросить, как совершенно порочную, ту, с позволения сказать, «философию», согласно которой, очищаясь от навоза, нечего жалеть и попадающиеся здоровые зерна.

А где мера этому «очищению» и где критерии?

Это — порочная философия, «философия без философии», без истории и перспективы. А для борьбы за нового человека нужна и человечная философия.

Передо мной полное трагизма письмо — отклик на одну из статей в «Литературной газете» о борьбе с преступностью. Пишут отец и мать, старые члены партии: «В день, когда была помещена статья, мы похоронили сына, лейтенанта, летчика-истребителя, Щеглова Роблена Владимировича. Возвращаясь поздно вечером из дома офицеров, он услышал крик женщины, бросился ей на помощь и в борьбе с хулиганами был убит». И еще не пережив до конца горечь утраты, родители-коммунисты имеют мужество писать: «Могут сказать, что гибель сына придает нам некоторую пристрастность к этому вопросу. Возможно, она будет иметь место, но нам искренне хотелось бы избежать этой пристрастности и объективно оценить события, которые имеют место сегодня, тем более что сына нам никто не вернет и никакое сочувствие не поможет нашему горю. Но из нашего несчастья надо сделать серьезные выводы и извлечь уроки».

А вот письмо молодой учительницы Н. Крымской из города Рубцовска. Она сама была жертвой нападения, когда возвращалась с концерта из Дома культуры. Она видела нож у своей груди и слышала грубый воровской полушепот: «Молчи, раздевайся!» В письме описано все это со всеми подробностями и все-таки главное — ее выводы.

«Горькое ощущение я испытывала после этого события. Я чувствовала себя оскорбленной, мне казалось, что я получила общественную пощечину. Месяца два я ходила с ощущением, как будто с меня сняли кожу».

Может быть, она жалеет похищенное пальто?

«Нет, меня волнует другое, — пишет она. — Пальто — это пустяки, нищей я от этого не стала, а через некоторое время приобрела другое. Меня беспокоит самый факт: вот такие люди омрачают счастливую жизнь. Мелкие, гнусные существа с человекоподобными контурами!»

Какая великолепная фраза: «Пальто — пустяки, нищей я от этого не стала». Гордая фраза!

А вот тот, который приставлял нож к ее груди и, сняв с нее пальто, бежал потом и жил потом, пугаясь каждого звука, каждого стука в дверь, как затравленный зверь — да, да! — как затравленный зверь (это я знаю из многих и многих откровеннейших признаний, и устных, и письменных) — он безнадежный нищий. И пусть он не сетует, когда, ужаснувшись своей нищеты, он в свой грозовой, решающий час издаст вопль, и люди, ожесточившись, не поверят этому воплю! Пусть не сетует!

Письмо учительницы Крымской интересно еще и с другой стороны. Передав во всех подробностях страшную картину происшедшего, она не кричит «Караул!» — она думает.

«И все-таки самая главная причина всего этого — воспитание», — пишет она, и дальше идут ее большие и горькие размышления о недостатках нашего воспитания, о водке, о грубости, о тяжелых семьях, обо всем, от чего «сердце обливается кровью».

Вот это и есть глубоко-гражданский и высокочеловеческий уровень мысли, когда сердце, которое могло перестать биться от ножа бандита, обливается кровью от боли за них же, за тех, «кто на всю жизнь могут остаться уродами, прожигающими жизнь».

И наконец, еще одно, очень интересное письмо. Пишет учитель Белинский из Николаевской области: