Трудная книга

А с другой стороны, как выросли и получились те люди, трусы, на глазах у которых совершалось убийство активиста, передовика, уважаемого всеми бригадира, и они не шевельнули пальцем? Ведь именно этим нужно было заняться печати, это нужно было осмыслить и этим самым предотвратить что-то подобное, может быть, назревающее где-то еще. И вот «оно» назрело — снова всю страну всколыхнули дикие преступления Ионесяна, и снова знакомый нам Вас. Ардаматский откликнулся на них статьей «Наказание неотвратимо». Как будто бы в этом проблема! Как будто кто-то сомневается, что нужно наказывать убийцу шести человек, убийцу, у которого, по заключению экспертизы, рукава и полы его черного пальто были усеяны брызгами всех групп крови! Разве в этом проблема?

Проблема заключается в том — как это могло получиться?

И на это должны быть направлены усилия общественной мысли.

Припомним поэтическую легенду Горького о Ларре, сыне женщины и орла, считавшем себя первым на земле и ничего не видевшем, кроме себя. И когда он, по собственному праву силы, убил девушку, которая его оттолкнула, люди схватили его, связали, и старейшины племени, прежде чем судить, старались узнать: почему он это сделал?

«— Зачем я буду объяснять вам мои поступки? — спросил гордый Ларра.

— Чтобы быть понятым нами… — ответили старейшины. — Все равно ты умрешь ведь. Дай же нам понять то, что ты сделал. Мы остаемся жить, и нам полезно знать больше, чем мы знаем…»

Вот и нам нужно знать больше того, что мы знаем, и делать больше того, что мы делаем. А для этого, прежде всего, нам нужно побороть самое главное зло — равнодушие.

Конечно, это не первопричина зла, как не простуда — причина гриппа. Такой причиной является вирус, а простуда, охлаждение организма и равнодушие к обязательным требованиям гигиены создают условия его болезнетворного действия. Так и равнодушие к общественной гигиене, к судьбам людей и к своему собственному поведению создает условия, в которых развивается и начинает действовать вирус зла.

В процессе работы над повестью «Честь» мне пришлось быть на суде. На скамье подсудимых сидело 13 человек — учащиеся школ, ремесленного училища, просто рабочая молодежь. Суд продолжался 12 дней, и на нем никого не было ни от школ, ни от комсомола, кроме тех, кто обязан был присутствовать в качестве свидетелей. Я потом прошелся по организациям, из которых вышли эти 13 человек: был в райкоме комсомола, в райисполкоме и поинтересовался: занимался ли кто этим вопросом? Никто и нигде. Просто списали 13 человек, как выбывших, и все. А ведь это не тара, не бочка из-под капусты. И ведь бочку-то тоже сразу не спишут, потребуют объяснений, возмещений, актов. Материальная ценность! А здесь — человек, списали, и все.

А ведь нужно было бы спросить! С кого-то нужно было обязательно спросить: как же это у вас, дорогие товарищи, получилось? Как же вы упустили человека? А почему бы, кстати, нам не учредить специальный детский суд, педагогический суд, который бы не только осуждал и присуждал, но и разбирал, и выяснял, и устанавливал обстоятельства, при которых глупый птенец стал преступником? И не только, может быть, обстоятельства, но и людей, подлинных носителей зла, которые породили это вторичное зло. Почему с нас спрашивают, и крепко спрашивают, за членские взносы, за металлолом, за макулатуру, за поломку деревьев, за потерю паспорта, а за поломку человеческих судеб, за потерянных людей не отвечает никто? А почему бы вместе с тем, кто совершил преступление, не призвать к ответу и того, кто его на это толкнул? Почему?

В связи с этим я хочу вкратце напомнить здесь одно интересное дело, о котором более подробно когда-то пришлось писать в журнале «Юность».

В декабре 1962 года в Москве была задержана группа подростков, совершавших дерзкие нападения на прохожих, главным образом женщин. Преступникам предстоял суд. Но комсомольская организация большого района столицы на этот раз не прошла мимо этого случая, а, наоборот, вскрыла это явление и занялась им, исследовала, продумала и собрала около тысячи людей, комсомольского актива и «пассива», и родителей, и представителей общественности, и учителей для того, чтобы вместе разобраться в этом деле и сделать какие-то выводы, — в этом уже большая заслуга комсомола и, я бы сказал, знамение времени. И мне кажется, этот почин мог бы явиться поворотным пунктом в решении такой громаднейшей важности общественной проблемы, как борьба с преступностью. Суд над равнодушием!

И на этом суде выяснилось, что в данном случае никаких рецидивистов не было, а были самые обыкновенные наши ребята, но крайне запущенные, упущенные нами. Где, кем и как? — вот этим в течение пяти часов и занималась почти тысяча людей.