Трудная ноша. Записки акушерки

Когда я сообщаю людям, что работаю акушеркой, то получаю обычно один из двух ответов: 1) наверное чудесно весь день принимать младенцев; либо 2) наверное чудесно весь день тетешкаться с малышами. Действительно, некоторым удачливым акушеркам в послеродовом отделении иногда случается потрепать младенца за щечку, хотя эти редкие душевные моменты вряд ли компенсируют нам остаток рабочего дня и горы документации, которая требуется, чтобы эти младенцы с их мамашами спокойно покинули роддом в благословенный день выписки. Не считая приема младенцев и трепания их за щеки, акушерки в нашей стране занимаются на самом деле тем, что помогают женщинам в девять месяцев, предшествующих родам (и до шести недель после них). Отделения сохранения на ранних сроках, амбулаторные кабинеты, дневные стационары и дородовые палаты созданы специально для того, чтобы беременность безопасно прошла все стадии от крошечного скопления клеток до крикливого комочка счастья. Во время этого «волшебного» путешествия все что угодно может пойти не так, и пока какая-нибудь миссис Знаменитость позирует на обложке журнала «ОК!» с идеально отфотошопленным животом в родильном бассейне из каррарского мрамора с блестками в воде, большинство простых смертных обычно проводят время в кровотечениях, болях, судорогах и вообще всяческих неудобствах, которые усугубляют еще и поношенные леггинсы, доставшиеся от тетушки Сенги после того, как в 1997 она родила близнецов.

Конечно, каждой женщине гарантированы регулярные дородовые осмотры и послеродовые посещения, но в промежутках между ними случается огромное количество кровотечений/судорог/поисков в Google. Однако бояться нечего: национальная система здравоохранения в своей неслыханной щедрости предоставляет британским женщинам желанную отдушину, в которую можно обращаться со своими надеждами, страхами и мечтами – Приемное отделение роддома (больше напоминающее недавнее поле битвы). Именно в нем я решила остаться, завершив ротацию в остальных больничных отделениях и во всех службах, где могут потребоваться акушерки. Впервые там оказавшись, я была потрясена стремительными темпами работы и ее огромным разнообразием, а также количеством разворачивающихся на глазах у персонала событий. Собственно, именно эта особенность тянула меня туда снова и снова, пока я, наконец, не познакомилась с полным спектром проблем и катастроф, которые обрушиваются на наше беременное население днем и ночью. Набравшись опыта и уверенности, я поняла, что сложные случаи, от которых у меня некогда выступал холодный пот, начинаю рассматривать как любопытные задачи, нуждающиеся в решении, ради которого трудится целая слаженная команда. Этот коктейль медицины, адреналина и черного юмора, как оказалось, быстро вызывает привыкание.

Чтобы описать работу приемного родственникам, друзьям и любопытным парикмахершам, я сравниваю его с «пунктом неотложной помощи для беременных». Однако, в отличие от медсестер таких пунктов, к которым пациенты поступают уже после первичной проверки, акушерка приемного должна одновременно отвечать на звонки паникующих пациенток, которым в начале беременности всегда говорят пользоваться горячей линией только в случае серьезных проблем – однако понятие о серьезности у всех у нас разное. Одна женщина будет медлить со звонком, пока кровь из нее не польется потоком прямо на пол, в то время как другие десять станут давить на кнопку быстрого набора просто потому, что какой-то анонимный «друг» в соцсетях написал им, будто одного кусочка мороженого «Мистер Уиппи» достаточно, чтобы спровоцировать выкидыш (чтоб вы не лазили лишний раз в Google – это не так). Женщина, которая волнуется, не повредит ли ребенку окрашивание волос, будет занимать линию, пока другая безуспешно пытается дозвониться, чтобы спросить, что за кровавый сгусток только что выпал у нее в унитаз. За одну смену в приемном – даже за пару часов на телефоне – акушерка успевает несколько раз переключиться с комедии на трагедию. Как сказала одна моя мудрая коллега, неудивительно, что мы выпиваем.

Хауа: исцеление словом и ребенок из мочи

Было сырое ноябрьское утро, среда, и настроение в госпитале…

Ну, я бы сказала «пребывало на спаде», но слово «спад» почему-то вызывает у меня ассоциации с бирюзовыми волнами, бьющимися о белоснежный песчаный берег. В действительности ощущение было такое, будто посреди Атлантики открылась гигантская черная дыра, затянувшая всю радость мира в свое ненасытное чрево. Сотрудников больницы тоска тоже не обошла; даже мое собственное обычно бодрое настроение сменилось язвительной ворчливостью, дополнявшейся мрачным взглядом исподлобья.