Трудно быть духом

Сержант не стал возражать, обоснованно опасаясь загреметь по нарядам. Колобок неторопливо направился к выходу. Проходя мимо замерших бойцов, он норовил заглянуть в лицо каждому. Явно намекая, что знает всё и про всех. Перед уходом он весело скомандовал:

— Занимайтесь…

Прохоров продублировал:

— Вольно!

Казарма снова загудела, возвращаясь к привычным утренним заботам. Фома остался стоять на месте, осознавая невосполнимость потери. Сержант Прохоров сочувственно пробормотал:

— А ты говоришь — паранойя!.

Для заочников в Технологическом институте имелось общежитие. Чтобы они могли в тишине и покое подготовиться к экзаменам. Мотострелок Кузьма Соколов заочником не был. Но экзамен по высшей математике должен был сдать. Согласно приказу старшего по званию. Поэтому он залёг на кровать, обложившись по самую макушку учебниками. У старшего прапорщика Шматко одни их названия вызывали панику. Олег Николаевич собрал волю в кулак… и тихо смылся в город. Чтобы не мешать…

Вернулся он под вечер. И не один, а с тяжёлым аккумулятором. С натужным пыхтением старший прапорщик протиснулся в комнату.

— Что это, товарищ старшина? — оторвался от высшей математики Кузьма.

Шматко дотащил свою ношу до шкафа.

— Это твоя командировка, Соколов! Я ж тебя на аккумулятор выменял… — облегчённо выдохнул он, доставая из кармана лист бумаги. — А это — расписание наших с тобой экзаменов.

Кузьма изучил график и внезапно изменился в лице:

— Как до двенадцатого?! Вы же обещали — до десятого всё сдадим!

Товарищ старшина!

— Ну, старшина обещает, а декан располагает… Последний экзамен перенесли на двенадцатое.

— А как же Варя? Я ж теперь домой не успею съездить!

Шматко философски надул щёки:

— Ну, значит, не судьба… В другой раз съездишь. Ещё две сессии и диплом впереди.

— Ну товарищ старшина!. — в отчаянии взвыл Кузьма.

— Что ты заладил?! Мы не в части, Соколов! Зови меня просто…

Олег Николаевич.

— Олег Николаевич, так, может, вы последний экзамен сами сдадите?.

Шматко опасливо покосился на заваленную учебниками кровать.

— Как это сам? Ты что это, Соколов? Ты мне… не шути так!

Тот отрешённо откинулся на спинку кровати, потухшим взглядом уставившись в одну точку. Прапорщик немного посидел, взгрустнув за компанию. Но его деятельная натура требовала движения. Желательно — вперёд, к вершинам знаний. Он требовательно кашлянул:

— Ты книжку-то читай… Завтра у нас, кстати, физика.

— Не могу, товарищ старший прапорщик, — отозвался двойник.

— Что значит «не могу»?

— Мне сейчас в голову ничего не лезет!

— Как это «не лезет»? — искренне возмутился Шматко. — Надо пихать, Соколов, пихать! О себе не думаешь, обо мне подумай!

— Понимаете, я уже Варе написал, она ждать будет…

— Да что ты всё: Варя, Варя!. Тебе кто дороже, Варя или я?! — запальчиво начал старший прапорщик… и осёкся. — То есть, я хотел сказать… Ты же понимаешь, что я хотел сказать? Соколов! Соколо-ов!

Кандидат в «Доценты» молчал, обидевшись. У высшего образования студента Шматко резко повысились шансы стать незаконченным. Он грозно нахмурился, намереваясь решить проблемы радикальными военными методами:

— Рядовой Соколов! Приказываю вам готовиться к экзамену!

Однако в данном случае произошла осечка. Рядовой Соколов упрямо не реагировал на тонкий психологический подход. Пришлось резко менять кнут на пряник:

— Кузьма!. Кузя!. Ну, извини! Я понимаю… девушка для тебя многое значит! Но я же не виноват, что… — И тут Шматко осенило: — Слушай, а давай пусть она сама приедет!

— Как приедет? — вышел из глухой обороны Кузьма.

— Поездом! Ты ей позвонишь, встретишь. Пару дней побудете вместе…

— Вы не шутите?

— Я чё, похож на Петросяна? — обиделся старший прапорщик.

Кузьма вскочил с кровати:

— Так я побежал звонить?!

— С одним условием, Соколов… Экзамены на первом месте!

Сначала учёба, потом шуры-муры!

— Есть, сначала учёба, товарищ… Олег Николаевич! — радостно завопил Кузя…

Первый экзамен прошёл как по маслу. Пока «старший прапорщик Шматко» в военной форме корпел над физикой в аудитории, старший прапорщик Шматко в гражданском костюме волновался у двери. Он прохаживался взад-вперёд по коридору, периодически глядя на часы.

На восьмой минуте он наконец не выдержал напряжения и припал к замочной скважине. Внезапно за его спиной раздался голос:

— Пишут?

Шматко оглянулся. Сзади обнаружился совершенно незнакомый полковник в парадной форме. Старший прапорщик резко выпрямился, автоматически принимая строевую стойку. Его рука сама метнулась к виску, чтобы поприветствовать старшего по званию…

— Так точно! — доложил Шматко и только потом сообразил, что временно он как бы и не военный…

Он продолжил движение руки, ловко почесав затылок.

Одновременно пришлось сгорбиться, замаскировав строевую стойку нервными подёргиваниями. Полковник с некоторым недоумением посмотрел на его ужимки, но всё же поделился:

— У меня дочка сдаёт…

— А у меня… сын! — ляпнул Шматко и быстро поправился: — …Э-э… друга!

Он изобразил идиотскую улыбку, искренне надеясь, что от него отвяжутся. Полковник, опасливо хмыкнув, пошёл волноваться за угол.