Трудно быть духом

Бабочка порхала с цветка на цветок. Большая и красивая.

Периодически она замирала и тихонько подрагивала крыльями…

Уборку территории насекомое игнорировало. Рядовой Кабанов посмотрел на неё с восхищением. Ему до подобного пофигизма служить ещё целый год.

А пока оставалось только нести службу. То есть — подстригать кусты большими садовыми ножницами. Обычный военный уик-энд.

Вторая рота мела, чистила и красила. В задачу Кабанова входила суровая борьба с лишними ветками на кустах.

Нахальная бабочка села в трёх метрах от него, провоцируя на ответные действия. Солдат отложил ножницы. Он проверил, не наблюдает ли за ним кто, и стал осторожно подкрадываться. Когда до неё осталась всего пара шагов, бабочка, вспорхнув, перелетела на ближний куст. Кабанов снял пилотку, упрямо заходя на цель. Он прыгнул, взмахнув пилоткой… Шустрое насекомое улетело, а Кабанов сквозь кусты рухнул прямо под ноги идущему мимо Колобкову! Рядовой вскочил, отряхиваясь:

— Извините, товарищ майор!

— Кабанов?! Ты что здесь устроил?! Это что за казаки- разбойники?! — гневно рыкнул тот.

Кабанов покраснел:

— Я нечаянно, товарищ майор!.

— За нечаянно, Кабанов!. — начал Колобков, но вдруг сменил тон. — Ну ладно… Как служится, рядовой? На «гражданку» не хочется?

— Никак нет, товарищ майор…

На крыльцо казармы вышли два сержанта. Заметив мирно беседующего с Кабановым майора, Фома остолбенел. Прохоров дёрнул его за рукав:

— Интересно, о чём они беседуют?

— Глянь, спелись, мать твою, — младший сержант с ба-альшим любопытством проследил за странным разговором.

Тем временем Колобков ласково поинтересовался:

— Старослужащие не обижают? Работать по ночам не заставляют?

— Никак нет, товарищ майор!

— Ну-ну, Кабанов… Ты, если что, скажи, Кабанов. А если вслух стесняешься — так ты пиши, Кабанов, пиши… подробненько всё… с деталями. Я их всё равно на чистую воду выведу! С тобой или без…

— Товарищ майор, мне не о чем писать, — честно глядя ему в глаза, отрапортовал Кабанов.

Зам по воспитательной работе отечески похлопал его по плечу:

— Ну, ты подумай, Кабанов… подумай… — он ухмыльнулся на прощание и зашагал в сторону штаба.

С крыльца казармы его проводили задумчивыми взглядами.

— Бляха, похоже, Кабанов сливает… — пробормотал Фома.

— Да Колобок его вроде дрючил сперва, — неуверенно возразил Прохоров.

— При нас дрючит, без нас целует! Стратегия, блин…

В жизни каждого уважающего себя мужчины бывают счастливые моменты освобождения от супружеского долга. У кого на день, а у кого и навсегда. В первом случае мужчина вынужден скучать. Хотя бы немного. А во втором — делить имущество.

Майор Колобков делал это по телефону. В смысле — не скучал.

Он сидел у себя в кабинете и орал в телефонную трубку:

— Это какой сервиз?. А-а!. Этот пусть забирает! Да! А с голубыми розами — это фамильный! Нравится — пусть выкупает за деньги!.

В кабинет заглянул рядовой Звягин. Колобков жестом зазвал его в кабинет, продолжая кричать:

— Эту пусть берёт!. А второй диван? Ну, который красный!. Да!

Мне же надо на чём-то спать! На фига мне бра, сто лет в обед!.

Звягин протянул майору конверт, украшенный каким-то официальным штемпелем. Колобков вопросительно поднял брови.

Звягин пожал плечами. Не отрываясь от трубки, Колобок вскрыл конверт и достал солидный бланк с гербовой печатью. Звягин поднялся на цыпочки, вытягивая шею. Но заглянуть в бланк ему не удалось.

Майор нетерпеливо махнул рукой, отправляя его из кабинета. Не успела закрыться дверь, как телефонный раздел имущества достиг апогея:

— Что-что-то?! Подождите!. Это кто придумал? Нет!. Я говорю — нет! Дайте мне эту!. Алло!. С чего ты взяла?. Нет!. Только через мой труп!. Вот не надо… Вот… Да помолчи ты!. МИКСЕР… я принёс из общежития… И он не является совместно нажитым имуществом!. Да!.

Есть свидетели!. Что?. Плойку забирай!. Хотя погоди… Почему сразу — мне?! И найду, не сомневайся!. Да!. С длинными красивыми волосами!.

Да задавись ты этой плойкой!. ЧТО?! КТО?! Да это ты ФРИГИДНАЯ!!

Колобков швырнул трубку, чуть не разрушив аппарат. Он нервно побарабанил пальцами по столу, откинувшись назад, затем полез в ящик, достал отобранный у сержанта Прохорова «Плейбой», полистал и постепенно успокоился.

— Бабу я себе не найду!. — уверенно прошептал он, сладко зажмурившись…

Младший сержант Фомин наткнулся на главного кандидата в стукачи внезапно. Он мирно брёл по казарме, размышляя о новом дембельском альбоме. И вдруг в тёмном углу обнаружился рядовой Кабанов. «Дух» примостился за дальней тумбочкой. Фома тихонько подобрался сзади. Кабанов, не замечая его, что-то строчил на клочке бумаги. Периодически он на секунду останавливался, думал, покусывая колпачок ручки, потом снова возобновлял писанину. Праведный гнев дёрнул младшего сержанта за язык.

— Кабанов! — рявкнул он.

Тот, вздрогнув, обернулся. Фома вкрадчиво спросил:

— Что это ты там пишешь?

Глаза рядового заметались, как у загнанного зверя. Он испуганно спрятал ручку и клочок бумаги за спину.

— А ну покажи! — потребовал младший сержант.

Кабанов молча покачал головой. Фома придвинулся ближе.