Трудно быть духом

— Что сегодня ночью делали Фомин, Прохоров и Евсеев?!

— Спали, наверное… Не знаю… — растерялся от такого напора ротный.

— А как насчёт смотрели порнуху?! На моём видеомагнитофоне!.

Прямо у тебя в кабинете?!

— Как?

— Не знаешь, что у тебя в роте творится!!

Зубов высунул голову в коридор:

— Фомин, Прохоров!

За его спиной продолжал разоряться бешеный Колобок:

— У тебя в роте ничего оставить нельзя!. Сегодня же перевожу всё в штаб! А может, у них и от штаба ключи есть?!

В канцелярию мимо его торшера протиснулись сержанты. Они замерли на пороге. Капитан грозно уставился в их честные физиономии:

— Что вы делали сегодня ночью?!

— Спали… — не очень убедительно буркнул сержант Прохоров.

Колобков завопил:

— Спали они!! Шишки в кулачишки?! Письки всю ночь лимонили?!

Где кассета?!

— Какая кассета? — ненатурально удивился Фома.

— Мне что, снять отпечатки пальцев с видеомагнитофона?!

Сержанты впали в ступор, потеряв дар речи. Майор рявкнул:

— Пять нарядов вне очереди!. Дневальными!. Очки драить!!

Ротный попытался вмешаться:

— Товарищ майор, не положено… Они сержанты… Им до дембеля…

— Рядовыми на дембель пойдут!! — завопил Колобков, выскакивая из канцелярии…

Сержанты за компанию с рядовым Евсеевым драили туалет.

Давно забытое занятие им не нравилось. Прохоров злобно сплюнул в недочищенный писсуар:

— Блин! Ну, чмо! Ну, мудак! Чтоб я, без двух месяцев дембель, толчки драил! — Он покосился на замершего со щёткой Фому. — А ты чё стал?!

Тот покрутил головой:

— Да вот думаю… Откуда он узнал, если Кабанов в санчасти?

— Откуда-откуда!. — заворчал из унитазных дебрей Евсеев. — Догадался! Это ж его магнитофон!

— А может, мы с Кабановым ошиблись?. — вдруг спросил Фома.

Евсеев и Прохоров прекратили работу, уставившись на приятеля.

Сержант пожал плечами:

— Как это — ошиблись?.

И тут по коридору дробно простучали каблучки. Стук приблизился, на секунду приостановившись в нерешительности. Потом в туалет вдруг ворвалась разгневанная медсестра. Глаза её метали молнии, а голос дрожал от возмущения:

— Вот вы где! Ну что, довольны?!

Все трое замерли, ничего не понимая. Первым в себя пришёл Евсеев. Он усмехнулся и тонко намекнул:

— Это вообще-то МУЖСКОЙ туалет…

Но его слова прошли незамеченными. Старший сержант Пылеева облокотилась на подоконник, переводя дух. Потом выпалила:

— Кабанов из-за вас таблеток наглотался! Еле откачала!

В туалете повисла звенящая тишина. Сержант Прохоров чуть не сел в писсуар.

— М-да… вот это головастик дал!.

— И не стучал он никому!. — убеждённо бросила медсестра.

— Как это не стучал?! Я же сам лично видел, как он записку Колобкову строчил! — Фома возмущённо отбросил щётку.

Ирина расхохоталась ему в лицо:

— Записку?! Вот его записки!! У него их — полные карманы!! — она швырнула на подоконник горсть скомканных бумажек.

Евсеев развернул одну из них, зачитав вслух:

Ты сказала, я не модный,
Тихо под дождём дрожа.
Взгляд твой был такой холодный.
Холоднее штык-ножа…

Он поднял глаза.

— Не понял, это что?

— Стихи!. Он СТИХИ писал, понятно вам?! — процедила девушка.

Фома стащил с головы кепку и в сердцах хлопнул ею об пол:

— Японский городовой!. Твою мать!.

Глава 3

Главная задача «духа» при получении посылки — поделиться с товарищами. Особенно — с товарищами сержантами. Прохоров и Евсеев засели в учебном классе, рассматривая свёртки. Рядом с ними застыл рядовой Ходоков. На пороге показался младший сержант Фомин. Он кивнул на бумажные пакеты:

— Это у нас что?

— Рэмбо посылку прислали, — пояснил Евсеев.

— Конфискат?

Прохоров отрицательно мотнул головой:

— Не, сам принёс.

Фома одобрительно похлопал Ходокова по спине.

— Да?. Молодца! Толковый «дух»! Это что? — он наугад ковырнул подвернувшийся пакет.

— Колбаса копчёная, — ответил Прохоров.

— Домашняя! — добавил Ходоков.

— Зашибись! А это?

Евсеев мечтательно закатил глаза к потолку.

— Сало…

— Вообще сказка! Хороший ты парень, Ходоков! А это что в банке, мёд?.

— Не. Варенье… Из одуванчиков…

Фома мгновенно впал в культурный шок.

— Из чего???

— Из одуванчиков, — ещё раз пояснил Ходоков.

— У твоих родителей что, на огороде, кроме сорняков, ничего больше не растёт?! Решил сержантов ботвой накормить?! — возмущённо наехал младший сержант на неразумного «духа».

Прохоров великодушно заступился:

— Говорит, вкусное…

— Чё, правда? — как всегда не поверил Фома.

Ходоков закивал:

— Да! Я вам самое лучшее…

— Ну ладно, дуй давай! — оттаял Фома. — Банку оставь!

Он хлопнул Ходокова по плечу, выпроваживая из класса. Тот покорно поплёлся в казарму. Младший сержант вернулся и сел за стол.

Евсеев подвинул к нему колбасу.

— Ну что там в санчасти?

— Всё нормально. Оклемался Кабанов. Он, придурок, от аллергии чего-то наглотался… А это не опасно. Ирка ему промывание сделала…

Сержант Прохоров облегчённо промычал:

— Да, повезло…

Фома поддакнул:

— Не то слово! Я от Кабана такого, конечно, не ожидал!

— Кто же тогда стучит? — задумался Прохоров…

Евсеев пообещал:

— Найду — придушу гада!